Атталь увидел вдалеке, как ринулись скопом сарацины на того, кого взяли в полукольцо. Он не знал, что там погибал Уильям Лонгеспе, разрываемый на части. Вся дорога, по которой не так давно почти шестьсот рыцарей ворвались в Мансуру, была устлана телами погибших христиан и сарацин. Всюду виднелись некогда белые, а теперь перепачканные кровью плащи тамплиеров. Бертран пошел в сторону ворот, перешагивая через трупы, и уже услышал позади крики увидевших его мамлюков.
Вдруг его кто-то резко втянул в дом.
– Какого черта ты творишь! – услышал Бертран. – Его уже заметили, сейчас сюда придут!
Атталь увидел перед собой Генриха де Сова, дышащего с усилием и свистом, – его тяжело ранили в грудь, но он еще оставался жив. Рядом с ним стоял Жак де Саваж – тот самый, который «отличился» в резне в сарацинской деревне прошлым летом, и Атталь его хорошо запомнил. Это Саваж возмущался поступком де Сова.
– Он мой земляк, я не мог оставить его там.
– Ты скоро умрешь, де Сов, а я хочу спастись! – зло процедил Саваж. – Этот парень приведет за собой всю армию нехристей.
– Все мертвы, Саваж! Мы не имеем права оставить наших товарищей, – устало заявил Генрих де Сов и закашлялся.
– Я рад видеть вас! – сказал Генриху Бертран. – И если умирать, то вместе будет лучше.
– Послушай, Бертран! – Де Сов поморщился от боли и схватил Атталя за плечо. – Послушай меня и запомни. Ты не должен сейчас умирать. Здесь есть второй этаж, поднимись туда, спрячься, когда будет возможность – беги. Вернись домой, расскажи Катрин, как умер ее отец, как умер я, расскажи королю, как мы все здесь умерли.
Саваж прислушался – мамлюки подходили к дому, где они укрылись. Тамплиер махнул на двух собеседников рукой и полез по деревянной лестнице в квадратное отверстие в потолке на второй этаж.
– Давай за ним, Бертран, – прошептал Генрих де Сов. – Я задержу сарацин!
Бертран д'Атталь, растерянный, не зная, как ему правильно поступить – остаться или уйти, стоял и смотрел, как корчится от боли дядя Катрин.
– Иди, спасайся! – прикрикнул де Сов, поднимая меч, ибо дверь стала открываться.
Бертран побежал и быстро взобрался наверх. Саваж хрипел на полу рядом с лестницей. В комнате прятались местные жители – отец с сыном-подростком. Когда Саваж проник в комнату, отец бросился на него с саблей и ударил в живот со всей силы, славя Аллаха. Саваж, раненный, пронзил мужчину своим мечом наповал. Подросток, видя мертвого отца, рассвирепел и бросился на появившегося Бертрана с ножом. Атталь оттолкнул его, повернулся и стал втягивать лестницу в комнату, чтобы снизу не залезли мамлюки. Он услышал последние звуки, которые издал убиваемый Генрих де Сов, и сам пришел в ярость от полной безысходности. Паренек, растирая слезы, глядя то на отца, то на ненавистного христианина, словно зверь, бросился на Атталя с ножом. Бертран ударил мальчишку кулаком по зубам, нож вывалился у него из руки. Бертран поднял паренька с пола и с размаху ударил головой о стену, потом обмякшее тело поднес к окну. Под домом толпились мамлюки. Бертран бросил на них мальчишку и крикнул что было сил:
– Ну, идите сюда, твари, я убью вас всех! Атталь несет вам смерть! Я убью всех ваших жен и детей, сарацинские ублюдки! Я никого не пощажу!
В проеме пола, откуда Бертран поднял лестницу, показалась голова мамлюка – его подсадили товарищи. Мамлюк уже положил руки на пол, чтобы подтянуться и проникнуть в комнату. Атталь подскочил к нему и с размаху рассек надвое череп. Мозги и кровь забрызгали стоящих внизу.
