– Я же молчу, когда ты напихиваешься своим шпинатом или – прости, Господи – рукколой, – фыркаю. – Кстати, у нас во дворе кто-то сгрыз половину газона на площадке – не твоих рук дело?
Дорик задорно смеётся – по-моему, впервые в жизни – пока Элька шутливо впечатывает наманикюренный кулак в моё плечо, и мы плетёмся дальше.
Первой парой у нас антикризисное управление, которую ведёт весьма специфичный преподаватель; нет, он не самодур – точнее, не самодура – и не ставит дурацких условий для сдачи предмета в сессию. Как бы так сформулировать... В общем, просто представьте, что мисс Мира однажды сняла свою корону и сказала: «А пойду-ка я в универ преподавателем!». На парах Натальи Эдуардовны Ковалевской всегда была стопроцентная посещаемость – ещё бы, она ведь щеголяет в таких нарядах, в которых лично мне было бы стыдно даже в зеркале показаться. Платья хоть и были до колен, зато с таким вырезом, что даже её коллеги-мужчины, которым «далеко не шешнадцать», в присутствии Ковалевской чистили пёрышки.
Я за глаза называла её Колокольней: и так не маленькая девочка, а уж если каблуки напялит – к ней вообще без стремянки подойти нельзя.
С моими-то ста шестьюдесятью пятью сантиметрами против её ста семидесяти девяти – и это без десяти сантиметровой шпильки.
Все первые ряды в ярусной аудитории заняты парнями – чтоб был лучший ракурс для обозрения «арбузной бахчи» Натальи Эдуардовны; мы с Элькой переглядываемся и прыскаем со смеху: сегодня снова все в слюнях утопнем. Хоть бы тазики с собой таскали, что ли. Наша тройка взбирается на галёрку и занимается кто чем: Эля влезает в Инстаграм, чтобы проверить, сколько человек сегодня оценили её салат из брокколи, сельдерея и помидор-черри – даже произносить противно, не то, что есть; Дорик обложился книгами по антикризисному управлению и заодно шерстил чей-то труд по радиоэлектронике – Костинский у нас мультизадачный парень; ну а я для разнообразия решила послушать лекцию о санации предприятий – прошло уже четыре месяца, как мы изучаем эту дисциплину, а я так толком и не поняла её сути.
Вид первых рядов напрочь отбивал всю охоту даже смотреть в сторону преподавателя.
Сегодня Наталья Эдуардовна была в особенно хорошем расположении духа – настолько, что даже уделила внимание нашей галёрке; назвав фамилию Дорика, который устремляет на неё безразличный взгляд – наверно, единственный из всех парней равнодушен к её внешним данным – она задаёт вопрос по своему предмету. Спроси она об этом меня, я бы просто похлопала глазами, потому что для меня её вопрос – просто набор слов на суахили. Но Дорика это ничуть не смущает; он без заминки выдаёт ей правильный ответ, словно справочное бюро – нужную информацию, на что Ковалевская удовлетворённо кивает и рассыпается похвалами. Костинский остаётся совершенно равнодушен к её словам и возвращается к своей книге, как ни в чём не бывало.
Порой его безразличное отношение меня до чёртиков пугает.
А порой... Кому надо продать душу, чтобы относиться ко всему так же спокойно?
После пар, когда мы втроём счастливые тащимся по домам – ну, то есть, Элька и Дорик домой, а взрослым надо на работу – замечаю у ворот знакомый серебристый кабриолет; чуть присев на капот, осматривался по сторонам тот самый брюнет, которого я вчера самую малость изгваздала бензином.
Резко торможу и хватаю Эльку за руку.
– Кто это? – шепчу ей на ухо, будто парень может меня услышать.
