Выходит, я ошибалась.
Страшно было представить, что натворил этот парень, что ему теперь приходилось отбывать такую повинность; конечно, он был из тех, к кому я никогда симпатии не питала, но его мне почему-то стало жаль: в любом случае, я не думаю, что он заслужил такую участь. Заворожённо наблюдаю за тем, как медсестра вставляет шприц в трубку, и серебристая жидкость устремляется к вене парня. Он морщится, когда она смешивается с его кровью, поднимает глаза и хмуро смотрит прямо на меня. Вздрагиваю, будто только вспомнив, где нахожусь, и спешно покидаю этаж, а заодно и само здание, но картинка никак не желает исчезать из головы.
Не хотела бы я оказаться на его месте.
Дома забрасываю тесты в верхний ящик письменного стола – я ещё от предыдущей экзекуции не отошла – и выхожу во двор, чтобы немного расслабиться. Братья обнаруживаются здесь же, и я, присев на любимые качели, наблюдаю за тем, как они пытаются поджечь отсыревшие после недавнего дождя дрова. Покатываюсь со смеху, слушая, как один обвиняет другого в беспомощности, и в итоге сама зажигаю небольшой костёр, используя бумагу, сухие полешки и кору. Мы жарим на костре хлеб, кусочки овощей и зефирки и просто болтаем ни о чём, изредка подкалывая друг друга. Я всеми силами гоню от себя мысли о том, что мне будет не хватать этого в новом доме, и в итоге позволяю себе замечтаться и представить, что со своим сибаритом мы будем проводить вечера точно так же – у костра, с задушевными разговорами.
Да, это было бы здорово.
– Слушай, а когда у тебя распределение? – вклинивается в мысли голос Димки.
Хмурюсь, пытаясь перестроиться на настоящее и понять, чего он от меня хочет.
– Понятия не имею – где-то через месяц. А что?
Он пару секунд что-то прикидывает в уме, а после хитро улыбается.
– Да так, ничего.
Провожаю его фигуру подозрительным взглядом – как же, ничего ему... Зная его натуру, смею предположить, что Димка что-то задумал – не иначе как решил меня опозорить перед сибаритом. Качаю головой, усмехаясь, и прокручиваю на пальце подаренное братьями колечко: так и быть, пусть потешаться напоследок.
Я тоже буду скучать...
22 июля 2019 года, понедельник
Всю предыдущую неделю я убила на то, чтобы пройти несчастные тесты; у меня было много недостатков, и среди них числилось отсутствие усидчивости – терпеть не могу сидеть за одним занятием, как приклеенная. Да ещё и вопросы были такими бестолковыми, что просто диву даёшься. Например, вот этот: «Верите ли Вы, что сны сбываются?» – это что, тайный способ узнать, насколько я клиент психиатрической больницы?
В общем, я больше злилась, чем на вопросы отвечала – а чаще всего вообще отвечала от балды, руководствуясь тем, что «какие вопросы – такие и ответы». Мне было совершенно всё равно, в чью семью я попаду, потому что не верю, чтобы мне повезло в плане распределения.
Может, так я наоборот к нормальным людям перееду.
С Алинкой мы виделись всего один раз – когда она в среду забежала поплакаться на безжалостную систему прохождения комиссии; в пятницу уже я попыталась вытащить её погулять, но она как-то невпопад открещивалась и при этом выглядела весьма нервной. Я решила не обижаться на неё – ей и так несладко, учитывая, как они с Веником друг к другу привязаны. Если повезёт, и после распределения мы попадём в один универ – у нас их три – то мы с ней наверстаем упущенное время общения.
