– Я принес крыс, – сказал он, выставив худой подбородок. – Мистер Эндрюс обещал заплатить фартинг за дюжину.
Бармен кивком головы указал на громилу, стоявшего у барьера: тот курил сигару, небрежно стряхивая пепел под ноги. Орущая орава мужчин стенала и неистовствовала вдоль того же барьера, и я, до сих пор не понимавшая, что вызывает такой дикий, неудержимый ажиотаж, последовала за Питером к человеку с сигарой.
– Мистер Эндрюс, я принес крыс, – Питер встал перед громилой и принялся клянчить свой честно заработанный фартинг, а я тем временем глянула вниз... и обомлела.
Зрелище было преотвратительное!
Крысиные бои? Как бы не так: по импровизированному загону носилось не меньше сотни перепуганных крыс, а два терьера самого страшного вида щелкали челюстями, почти посекундно откидывая в сторону очередную дохлую тушку.
– Что здесь происходит? – спросила я лучащегося улыбкой Питера – должно быть, свой фартинг он все-таки получил. – Это и есть, так называемые, крысиные бои?
– Самые что ни на есть, приятель. Смотри, сейчас и моих подпустят туда! – Человек с мешком подошел к ограждению и развязал горловину: дюжина и без того ошалевших от нахождения в заключении крыс посыпалась на окровавленный пол и заметалась в поисках спасения. Собаки ринулись рвать бедолаг челюстями... Меня замутило в самом прямом смысле этого слова.
– Гляди, как лихо они с ними справляются. Хвать – и готово! – Питер с энтузиазмом ткнул меня кулаком в плечо. Его ноздри стремительно раздувались, глаза светились восторгом... – Я слышал, хороший терьер способен убивать крысу каждые три секунды. Вот бы мне такого убийцу, – он даже облизнул губы. – Я бы обогатился! – И спросил, даже не сомневаясь в ответе: – Что, нравится? Лучшее зрелище в мире, скажи?
– Ага, просто незабываемое, – язвительно заметила я, отступая от края барьера. Пусть я не являлась поклонницей серой мышиной братии, все-таки вид их предсмертной агонии возмутил меня до глубины души. Я как-никак состояла в организации по защите животных и ежегодно отчисляла пожертвование на приют для собак...
– Не вертись под ногами, пацан! – грубиян в парусиновых штанах, проходя мимо, ткнул в меня локтем. Да с такой силой, что точно быть синяку… Я мысленно возмутилась, послав в спину нахалу самый яростный взгляд, на который была только способна, и вдруг заметила заткнутый за голенище его сапога большой охотничий нож и, должно быть, другое оружие, оттопырившее левый карман его серого сюртука.
Здесь что же, такая экипировка в порядке вещей? Я окинула взглядом беснующихся у барьера мужчин: безоружны. Обычные работяги, пришедшие спустить честно заработанные гроши, и... не совсем работяги. А вот это уже любопытно: по другую сторону ринга, лениво облокотившись о край, стоял высокий мужчина в идеально повязанном галстуке. Его одежда, неброская и простая, все-таки выдавала в нем человека богатого, намеренно желавшего скрыть свой истинный статус. Он глядел на неприятное зрелище с легкой, ленивой улыбкой привычному ко всему человека… Я так на него засмотрелась, что не сразу заметила грубияна, толкнувшего меня в бок: он стоял чуть поодаль и, как и я, сверлил высокого парня глазами. Время от времени, смачно работая челюстями, он сплевывал под ноги табачную жвачку. И с кем-то беседовал…
Крайне заинтригованная, я пробилась ближе к этим двоим, на мальчишку в драной одежде никто и внимания не обращал, и услышала, как мужчина с оспинами сказал:
