Батон будто понял, что от него хотят, мурлыкнул и выбежал из коридора. Я кинулся за котом, нашёл его на кухне. Он тёрся о холодильник и настойчиво мяукал.
– Думаешь, там есть вдохновение? – обратился я к усатому попрошайке. – Посмотрим.
Я открыл дверцу. Холодильник выдохнул в лицо прохладой и ароматом жареной курицы. В животе заурчало. Сглотнув слюну, я внимательно осмотрел все полки, заглянул за бутылку с молоком, нашёл недоеденный кусок торта. Но вдохновения там не было.
Батон громко и настойчиво повторял «Мя-я-яу!» и тёрся о мои ноги. Я оторвал кусочек курицы и дал голодному бедняге.
– На, держи. Больше тут ничего нет. Пойдём искать вдохновение в другом месте.
Я обошёл квартиру. Заглянул за диван, под шкаф, порылся внутри на полках, зашёл в детскую. В своей комнате я знал каждый уголок, поэтому был уверен, что вдохновения здесь нет, но на всякий случай решил поискать в ящиках с игрушками. Высыпал на пол две коробки с конструктором, машинками и роботами.
В центре ковра теперь возвышались три высокие горы, на одну из которых забрался Батон.
Конечно, вдохновения тут не было, как я и предполагал.
«Надо спросить у мамы. Она всегда знает, где что лежит дома и точно подскажет, где у нас хранится вдохновение», – подумал я про себя, а вслух громко протянул:
– Ма-а-ам!
– Да, Паш, – отозвался голос из родительской спальни.
– А где у нас дома может быть вдохновение? Мне нужно для картины. Мольберт есть, краски есть, бумага есть, кисти тоже есть, а вдохновения нет.
Мама вошла в детскую и от неожиданности ахнула. Посмотрела сначала на горы игрушек посреди комнаты, потом на моё лицо и улыбнулась:
– И давно ты его ищешь?
– Давно. Всю квартиру обыскал. Так и не нашёл.
– Знаешь, а вдохновение может быть где угодно. Вот здесь. – И мама коснулась моей груди, где стучало сердце. – Или здесь. – Она дотронулась до моей головы. – В твоём воображении. Или в нём. – Тут мама показала на кота. – Посмотри, какой у нас красивый кот. Нарисуй его портрет. Уверена, в Батоне есть что-то вдохновляющее.
– В Батоне есть кусок курицы, – рассмеялся я.
Ладно. Начнём с портрета.
Я посадил кота на стол, взялся за кисть. Батон мяукнул и спрыгнул на пол.
– Стой! Я тебя ещё не дорисовал! – Я поймал кота и усадил его у мольберта.
Только я нарисовал один глаз, как усатая модель снова покинула своё место.
– Батон! – рассердился я. – Портрет – это когда сидят и не двигаются. Вдохновляющего в тебе нет, а убегающее – есть. Я не могу так работать!
Кот залез в коробку из-под игрушек, принял прямоугольную форму, обнял передними лапами хвост, который как-то оказался между ушей, покосился на меня одним жёлтым глазом.
– А что, в этом что-то есть! – вскрикнул я, схватил чистый лист и принялся рисовать. Прямоугольник, внутри по кругу: глаз, ухо, лапа, хвост, снова лапа, ещё ухо, ещё лапа.
– Ну как успехи, художник? Нашёл вдохновение? – В комнату вошла мама и заглянула мне через плечо. – Ого! Здорово! Почти кубизм1 Пикассо2.
– Нет, это квадратизм Бекасова, – серьёзно произнес я. – Эту работу отправлю на выставку, а пока пусть сохнет. Попробую теперь изобразить круглизм Бекасова. А ну, Батон, полезай в эту круглую миску.
Но коту определённо не хотелось менять свою форму. Он жалобно мяукнул, выпрыгнул из ёмкости и удрал из комнаты.
– Стой! Всё равно тебя догоню и нарисую! – кинулся я за котом. Опять нашёл его на кухне, но уже не у холодильника, а на столе.
