Крестьяноведение. Теория. История. Современность. Выпуск 9. 2014 - страница 29

Беспричинная жестокая выходка молодежи против дочери фабричного рабочего, лишь недавно переехавшего в другую деревню, становится еще более порочащей репутацию девушки и ее семьи, если учесть отношение к девичьей чести: «В 8 часов вечера 5 числа сего февраля родная моя дочь Екатерина Васильева Агафонова, будучи на улице в деревне Филимонове, в числе многих девиц на общем гулянье, в это время крестьяне деревни Филимоновой: Филипп Андреев Бочаров и Иван Степанов Королев, без всякого со стороны дочери моей повода, нанесли ей побой…»[46]. Приниженное положение отца-отходника из чужой деревни, рабочего на местной фабрике, не исключено, что зарабатывавшего незначительные деньги, привели его в особое агрессивное состояние, близкое к экзальтации и даже куражу. Он не экономил время на посещениях суда и оформления документов и в итоге добился решения в свою пользу. Следует отметить, что о разнице в сословном положении в документе сказано вскользь.

Мотив «свой – чужой» встречался и в семейных конфликтах, например, в споре с отцом, с зятем, с сыном и т. д. Зависть к свояку, т. е. к «чужому» члену семьи, легла в основу семейного разлада: «Родной Отец мой Крестьянин деревни Носырева Богородского уезда Буньковской волости Кирило Филипов, по неизвестной мне причине и без всякой совершенно вины наносит мне невыносимые истязания, как например: держит в собственном нашем доме зятя Михайла Семенова, а меня, как родного сына и единственного наследника, из дома выгоняет и невольно заставляет меня с женою скитаться в Чужой квартире…»[47]. Ненависть к мачехе, т. е. неродной, «чужой» женщине, видна в таком прошении: «…после умершей родной матери моей, отец вновь женился и это по наветам мачехи совершенно изменило ко мне отношение отца, которая видимо желает меня удалить от отца дабы самой властвовать…»[48]. Прошения крестьян содержат и примеры откровенной вражды между братьями и их соперничества за внимание со стороны родителей, в том числе при семейных разделах[49].

Иногда причиной тяжбы об оскорблении была экономическая или националистическая подоплека, которая, по сути, также представляет собой трансформированный мотив «свой – чужой». Так, экономические противоречия и антисемитизм скрываются за противостоянием старосты и жителей деревни Левкиной, что видно из коллективного прошения 9 крестьян председателю Богородского уездного по крестьянским делам присутствия известному общественному деятелю Н. Ф. Самарину: «…в нашем волостном правлении, на которое так сильно действует Шварц что старшина и прочие ему избранные вполне повинуются. Вследствие чего Шварца приказывает Старшине и требует от него отчета – какие сделаны успехи чему старшина вполне повинуется и исполняет тем более что Старшина ведет коммерческие дела с Шварцем…»[50]. В этом же приговоре сельского общества Шварц прямо называется евреем[51]. Далее дело посвящено скандалу на выборах, а совсем не личному оскорблению, с которого оно было возбуждено. Волостного старшину сняли 4 февраля 1877 г. и оштрафовали на 3 руб. Всех крестьян-жалобщиков, приговоренных за их борьбу с начальством к 15 ударам розгами, оправдали – их не секли.