Она перелистывала страницы. Протоколы осмотра места. Описание оружия Лаврова. Фото жертв *предыдущих* его преступлений. Все мужчины. Убиты с особой жестокостью: ножевые ранения, переломы, удушение… Но никакого полиэтилена. Ничего, что напоминало бы аккуратную, ритуальную упаковку.
**Почерк был другим.** Грубым, яростным, хаотичным. Совсем не как у нынешнего «Полиэтиленового Маньяка».
Тогда откуда связь? Почему она инстинктивно чувствовала, что это одно и то же зло? Потому что не поймали? Потому что чувство «опоздала» было одинаковым?
Она почти закрыла папку, разочарованная, когда взгляд упал на последний лист – приложение к медэкспертизе отца. Что-то было вписано от руки на полях неразборчивым почерком дежурного врача или следователя. Она поднесла лист к лампе, вглядываясь.
*«…совпадение по хим. составу следов на одежде Коваль В.И. и на образцах с дел 145-Д, 146-Д (Лавров)… но интенсивность ниже. Возм. контаминация? Или… смена «почерка»? Проверить связь с инцидентом на з-де «Полимер»…»*
**Смена «почерка»?** Александра замерла. Что это значит? Что Лавров *менял* способ убийств? Или… что на месте гибели отца были следы, указывающие на что-то иное? На что-то, что связывало Лаврова с… химией? С заводом? **С «Полимером»?** Завод «Полимер-Восточный» – производитель *той самой* плёнки!
Сердце заколотилось как бешеное. Она лихорадочно перебирала страницы дела. Где подробности? Где отчёт о проверке завода? Ничего! Ни одной ссылки на «Полимер» или инцидент там. Только эта загадочная пометка на полях. Как будто нить оборвали.
*«Возм. контаминация?»* – предположение о случайном загрязнении. Или… **намеренное игнорирование версии?** Кем? Следователем? Кем-то, кто был заинтересован в том, чтобы дело осталось простым – «герой погиб, бандит скрылся»? Возможно ли, что предательство отца было не в засаде, а в *сокрытии* части правды? И что это сокрытие тянулось годами?
И самый страшный вопрос, вставший перед ней во всей своей леденящей нелепостью и ужасом: **Почему *тогда* убийца («Гном» Лавров или тот, кто стоял за ним?) убивал мужчин, а *теперь* – женщин?** Что изменилось? Месть? Ритуал? Или… это вообще один и тот же человек? Лаврову сейчас было бы за 60. Возможно, но маловероятно для такой физически требовательной «работы». Или это ученик? Наследник? Или… **кто-то, кто мстит за Лаврова?** Но зачем тогда менять пол жертв?
Мысли путались, как клубок змей. Связь с «Полимером» через старую пометку. Возможное сокрытие улик в деле отца. Смена почерка убийцы. И фигура Максима Волкова, возникшая у ангара «Арт-Пак», который мог быть связан и с контрабандой значит, с промзоной, с заводами? и с делом отца через возможное предательство напарника Сорокина… Максим знал Сорокина? Работал с ним?
Александра почувствовала, как её паранойя обретает жуткие очертания. Она смотрела на пометку о «смене почерка», и вдруг её осенило: **а что, если «смена почерка» – это не про Лаврова?** А про *его* жертв? Что если в старых делах убийства мужчин были лишь частью картины? Прикрытием? Истинной целью могло быть что-то иное… что-то, что привело убийцу на завод «Полимер»? Или… **кого-то, кто там работал?**
Дверь архива скрипнула.
Александра резко захлопнула папку, погасила лампу, инстинктивно прижалась к стене. Арс мгновенно вскочил, беззвучно ощетинившись, его глаза сверкнули в темноте, направленные на дверь. Шаги. Неспешные. Дежурный? Или…
