А тут еще этот Сталин, этот «негодяй», как вы его иронично назвали (с их точки зрения, он был именно таким!), нанес им самый болезненный удар – удар по их кошельку. Он не просто провозгласил все недра, леса и воды собственностью советского народа (а де-факто – государства), он решительно и бесповоротно закрыл страну для иностранного капитала! Всё! Лавочка закрылась! Те золотые времена царской России или даже НЭПа, когда условный британский или американский нефтяной магнат мог получить концессию, поставить свои вышки где-нибудь в Баку и беспрепятственно качать «черное золото», набивая свои карманы и оставляя стране лишь крохи, – эти времена безвозвратно ушли. Теперь никто из них не мог прийти в СССР, построить свой завод, свою шахту, свою нефтестанцию и просто «зарабатывать кэш», как сказали бы сейчас. Все стало «свое», национализированное, подчиненное единому плану. Психологически это было для них как личная обида, как если бы у них отобрали то, что они уже считали своим по праву рождения.
Советский Союз с его колоссальными природными богатствами, с его потенциально огромным внутренним рынком для товаров и услуг – все это оказалось для западных корпораций и банков недоступным, закрытым наглухо. Это была упущенная выгода астрономических масштабов, постоянное раздражение, мозоль на глазу мировой финансовой элиты. Этот «красный бастион» не просто мешал их планам глобального доминирования, он лишал их прибыли!
И вот тогда, в тиши респектабельных кабинетов лондонского Сити, парижских банковских домов и нью-йоркской Уолл-стрит, в головах тех, кто дергал за ниточки мировой политики, начал зреть план. Циничный, безжалостный, но с их точки зрения – абсолютно логичный. Раз этот непокорный советский гигант мешает, раз его нельзя использовать и доить, значит, его нужно уничтожить. Раз и навсегда стереть с карты мира эту коммунистическую заразу, расчленить его территорию, получить наконец доступ к его ресурсам и рынкам. Открыть его для «свободного» мира, то есть для себя.
Но как? Как сокрушить такую махину? Просто ввести войска, как они пытались сделать во время интервенции в годы Гражданской войны (и позорно провалились)? О нет, этот вариант был сразу отброшен как слишком дорогой и бессмысленный. Уроки недавнего прошлого были еще слишком свежи. Во-первых, СССР – это не какая-нибудь африканская колония. Это огромная страна с необъятными просторами и населением, готовым, как они уже поняли, сражаться за свою землю и свои идеалы. Прямое вторжение неминуемо вылилось бы в затяжную, кровопролитную войну на годы, а то и десятилетия. Представьте себе эти бесконечные русские пространства, партизанскую войну, суровую зиму – это был бы кошмар для любой армии вторжения. А война – это всегда колоссальные финансовые потери. Бюджеты трещали бы по швам, налоги пришлось бы взвинтить до небес, народы Запада, еще не оправившиеся от предыдущей бойни и страдающие от Великой Депрессии, вряд ли поддержали бы новую авантюру.
Во-вторых, жива была память о Первой Мировой. Этот ужас позиционной войны, когда солдаты неделями гнили в окопах, сражаясь и умирая тысячами за каждый метр никому не нужной, перепаханной снарядами земли, – никто из здравомыслящих политиков и генералов на Западе не хотел повторения этого безумия. Психологическая травма была слишком глубока.
В-третьих, логистика. Для США и Британии переброска многомиллионной армии через океаны, создание баз снабжения, обеспечение бесперебойных поставок оружия, боеприпасов, продовольствия на тысячи километров вглубь вражеской территории – это была бы задача поистине геркулесовой сложности, если вообще выполнимая в те времена.
