– Направо пойдёшь – в лес попадёшь, налево – в город, – сообщила Рина, немного повеселев, сказки она любила. – Если до самого конца идти.
– Мы не побоимся пойти до самого конца, – подтвердил Дон. – А что ж тогда говоришь, что не знаешь, куда они ведут?
– Ну я же не в том смысле! Единорог-то где?
– Где его проще представить, в лесу или в городе?
Рина вспомнила, что Влад почему-то назвал единорога поганским. Это не особо помогло: всё становилось таким, если идти до конца. В самой глуши леса жили шумцы – существа, по выражению батюшки, поганые. К счастью, до их деревни они никогда не доходили; по крайней мере, Рина за свою жизнь так ни одного и не увидела.
Город тоже считался местом бесовским; торговать с ним разрешалось, даже особо приветствовалось торговаться, чтобы, значит, им поменьше доставалось, а нам побольше, но праздно посещать город было делом позорным.
Следующие дни Рина держала ушки на макушке, смотрела спутнику в рот и всячески изображала пустой сосуд, готовый вместить чужую жизненную мудрость, но почему-то ничего не происходило. Обычно это случалось гораздо быстрее: любой мужчина, который ей попадался, как только видел, что Рина готова слушать, открывал рот и рассказывал о себе всё, начиная с самого впечатляющего и заканчивая самым постыдным. Дон, однако, изливать душу не собирался, но, истолковав подобострастное поведение девушки как-то по-своему, внезапно сказал:
– Предлагаю перейти на «ты».
– А вы хотите?
– Ну я же зачем-то это предлагаю, – улыбнулся Дон. – Я не люблю, когда ко мне обращаются на «вы», а вы?
– Я к этому не привыкла, и ты первый, кто ко мне так обращался.
– Тогда что нам мешает называть друг друга на «ты»?
– Думаю, что ничего, – улыбнулась в ответ Рина.
Спутники шли вдоль бесконечных полей пшеницы, по которым то и дело на ветру пробегали золотистые волны. Зрелище вдохновляло и успокаивало, но рано или поздно должно было наскучить. Рина забралась на Фёдора и впала в полудрёму, не забывая, впрочем, вежливо кивать редким встречным путникам.
Наконец девушка окончательно провалилась в сон. Ей снилось, что она находится среди огромного количества людей, где-то в большом модном доме, и является там главной, что-то вроде королевы.
Царство собралось выпустить новую коллекцию гвоздей, и принять решение, что пойдёт в серию, должна была она. Кланяясь, придворные подносили ей на красных бархатных подушечках новые образцы: гнутые, верчёные, колечками и зигзагами.
– Это всё не то! – недовольно морщилась Рина, и сон начинался с самого начала.
Солнце медленно садилось, а поля всё не кончались. Наконец впереди показался небольшой перелесок.
– Там можно переночевать, – указал Дон рукой в сторону деревьев, – не топтать же поля.
Пока Дон готовил стоянку, Рина обошла всё вокруг и нашла приличное количество грибов с ягодами, из которых на костре соорудила некое блюдо с ягодным соусом.
Когда стемнело, Дон достал соль, рассыпал её вокруг лагеря и сообщил:
– Всё, можно спать.
Рине, успевшей подремать днём, было не до сна. У неё накопилось много вопросов, о чём хотелось бы узнать, но разговоры с Доном по-прежнему не клеились, даже после перехода на «ты». На корректно сформулированный вопрос Дон давал исчерпывающий, но лаконичный и словно издевательский ответ, а услуга по использованию исчерпывающей лаконичности Дона записывалась ей на какой-то невидимый счёт в виде растущего со временем долга – так, по крайней мере, Рине казалось.
