Здесь кстати упомянуть об отношениях с И. С. Тургеневым. Когда впервые появились в печати произведения «Детство» и «Отрочество», Иван Сергеевич первый распознал великий талант и высказывал это. Между писателями завязалась дружба, которая потом прекратилась по неизвестным мне причинам, и отношения сделались даже враждебными. В семидесятых годах между ними в письмах состоялось полное примирение, и И. С. Тургенев летом посетил Ясную Поляну и пробыл один день[312]. Я сопровождал Льва Николаевича в г. Тулу и обратно, когда он встречал старика и собрата по художеству. За обедом Иван Сергеевич много рассказывал и мимически копировал не только людей, но предметы с необыкновенным искусством; так, например, он действиями изображал курицу в супе, подсовывая одну руку под другую; потом представлял охотничью собаку в раздумье и т. д. – Талант предка его, современника Петра I, по-видимому, в нем повторился.
Знакомые посещали Ясную Поляну очень редко.
Такая замкнутость жизни объяснялась тем, что Льву Николаевичу нельзя было стеснять себя приемом гостей при его огромном и постоянном труде. А при полноте его семейной жизни и при довольно большом стечении родных, съезжавшихся преимущественно летом, приемы эти были не нужны и затруднительны.
Нельзя передать с достаточной полнотой того веселого и привлекательного настроения, которое постоянно царило в Ясной Поляне. Источником его был всегда Лев Николаевич. В разговоре об отвлеченных вопросах, о воспитании детей, о внешних событиях – его суждение было самое интересное. В игре в крокет, в прогулке он оживлял всех своим юмором и участием, искренно интересуясь игрой и прогулкой. Не было такой простой мысли и самого простого действия, которым бы Лев Николаевич не умел придать интереса и вызвать к ним хорошего и веселого отношения в окружающих.
Вспоминаю игру в крокет. В ней участвовали все, и взрослые, и дети. Она начиналась обыкновенно после обеда и кончалась со свечами. Игру эту я и теперь готов считать азартною, потому что я играл в нее с Львом Николаевичем. Удачно сыграет противник или кто-нибудь из его партии, одобрение и замечания его вызывали удовольствие сыгравшего и энергию противников. Ошибется кто-нибудь, – его веселая и добрая насмешка вознаградит промах. Простое слово, всегда вовремя сказанное им и его тоном, поселяло во всех тот entrain[313], с которым можно весело делать не только интересное, но и то, что без него было бы скучно.
Дети одинаково дорожили его обществом, наперерыв желали играть с ним в одной партии; радовались, когда он затеет для них какое-нибудь упражнение. Подчиняясь его влиянию и настроению, они без затруднения совершали с ним длинные прогулки, например, пешком в г. Тулу, что составляет около 15 верст. Мальчики с восторгом ездили с ним на охоту с борзыми собаками. Все дети спешили на его зов, чтобы с ним делать шведскую гимнастику, бегать, прыгать, что сам он делал опять же искренно и весело, а потому и все делали так же. Зимою все катались на коньках, но с большим еще удовольствием расчищали каток от снега, потому что эта инициатива принадлежала Льву Николаевичу. Не участвуя сам в грибном спорте, очень развитом в Ясной Поляне, он умел поощрять к нему других. Со мной он косил, веял, делал гимнастику, бегал наперегонки и изредка играл в чехарду, городки и т. п. Далеко уступая его большой физической силе, так как он поднимал до пяти пудов одною рукою, я легко мог состязаться с ним в быстроте бега, но редко обгонял его, потому что всегда в это время смеялся. Это настроение всегда сопровождало наши упражнения. Когда нам случалось проходить там, где косили, он непременно подойдет и попросит косу у того, кто казался наиболее уставшим. Я, конечно, следовал его примеру. При этом он всегда объяснял мне вопросом: «Отчего мы, несмотря на хорошо развитую мускулатуру, не можем косить целую неделю подряд, а крестьянин при этом еще и спит на сырой земле, и питается одним хлебом?»
