Он вспомнил лицо своей жены, когда он уходил сегодня утром. Уставшее, встревоженное. Она тоже видела новости. Этот город, когда-то казавшийся ему тихой гаванью после нескольких лет работы в мегаполисе, все чаще показывал свои гнилые зубы. И это дело… оно было квинтэссенцией этой гнили.
Необычность. Вот слово, которое вертелось у него на языке. Не просто жестокость – к ней он привык. А именно продуманная, почти ритуальная необычность. Это не было похоже на работу наркомана в ломке или бандитские разборки. Здесь был холодный расчет и… что-то еще. Что-то, от чего по спине пробегал неприятный холодок, несмотря на многолетний опыт.
– Уже есть теории в сети, кто это мог быть? – спросил он Дженкинса, хотя и так знал ответ.
– От сатанистов до обиженных артистов цирка, шериф. Вы же знаете интернет. Каждый второй – детектив, каждый первый – психиатр.
Холден потер переносицу. Да, он знал интернет. И это будет еще одной проблемой. Эти… «художники» явно рассчитывали на реакцию. И они ее получили. Теперь каждый их шаг будет обсуждаться, анализироваться, обрастать домыслами. Расследование превратится в реалити-шоу. От этой мысли ему стало еще паршивее.
Он снова посмотрел на мертвого Пима с его жуткой куклой. Это было только начало. Он чувствовал это своей старой полицейской интуицией, которая редко его подводила. Эти «перформеры» не остановятся. Они только входят во вкус. И следующая их «премьера» может оказаться еще более грандиозной. И кровавой.
Город ждал. И боялся. А он, Шериф Кейл Холден, должен был найти способ остановить это представление, пока оно не превратилось в настоящую бойню с аншлагом.
Глава 7
Шериф Кейл Холден. Фамилия, как заголовок в некрологе. Нуар несколько раз перечитал статью в местной онлайн-газетенке, где бледное, уставшее лицо Холдена соседствовало с фотографиями заколоченного кукольного театра. «Шериф Холден обещает найти виновных в кратчайшие сроки». Стандартная мантра, которую они повторяют после каждого представления, когда занавес уже опущен, а зрители еще не разошлись, возбужденно перешептываясь.
– Он похож на человека, который уже проиграл, но еще не знает об этом, – заметила Эхо, заглядывая Нуару через плечо. Ее дыхание, пахнущее кофе и чем-то неуловимо металлическим, коснулось его шеи. – Смотри, как он щурится. Боится света. Или правды.
Нуар хмыкнул. Правды они боялись все. Той правды, что их мир – карточный домик, построенный на лжи и самообмане, и достаточно одного точного, выверенного пинка, чтобы он рассыпался.
Они сидели в его квартире, превратившейся в командный центр, в святилище их зарождающегося культа. Ноутбук был открыт на нескольких вкладках: форумы, городские паблики, новостные агрегаторы. Калейдоскоп мнений, страхов, теорий. «Кукловод». «Дама с красным зонтом». «Плачущий глаз». Их имена, их символы уже жили своей жизнью, обрастая легендами, как затонувший корабль – ракушками.
– Они создают миф за нас, – сказал Нуар, скорее думая вслух. – Это экономит время.
– Но миф нужно направлять, Маэстро, – Эхо провела пальцем по экрану, оставляя на пыльной поверхности влажный след. – Иначе он станет уродливым и непослушным, как избалованный ребенок. Они называют тебя «Кукловодом». Это примитивно. Ты не дергаешь за ниточки. Ты перерезаешь их. Или связываешь в новые, причудливые узлы.
В ее голосе звучала лесть, но не приторная, а острая, как лезвие. Нуар знал, что она права. Отдавать свое творение на откуп безликой толпе было бы… непрофессионально.
