– Наша визитная карточка, – произнесла она тихо, не отрывая взгляда от экрана. – Теперь они будут искать не только почерк. Они будут искать символы. Начало положено, Маэстро. Публика ждет продолжения банкета.
Власть. Вот оно, это слово. Оно вибрировало в воздухе квартиры, смешиваясь с запахом табака и предвкушения. Они дернули за ниточки, и марионетки – весь город – заплясали. И это было только начало. Нуар чувствовал это каждой клеткой своего тела. Начало их совместного, грандиозного представления. И плевать, что у него появились незваные «соавторы» в лице безликой толпы. Главное – дирижерская палочка все еще была в его руках. Или ему так казалось.
Глава 6
Шериф Кейл Холден ненавидел запах старых, заброшенных зданий. Смесь пыли, тлена и несбывшихся надежд всегда вызывала у него глухую мигрень, точно такую же, какую он испытывал после многочасовых совещаний с городскими чиновниками, где слова лились рекой, а смысл тонул в бюрократическом болоте. Заброшенный кукольный театр на окраине смердел особенно сильно, словно концентрированная эссенция городского упадка.
Он стоял посреди зрительного зала, такого же пустого и выпотрошенного, как обещания мэра перед выборами. Фонари криминалистов выхватывали из мрака ошметки былой роскоши: облезлый бархат кресел, потрескавшаяся позолота на лепнине, сцена, на которой когда-то разыгрывались сказки, а теперь – лишь одна, последняя, отвратительная постановка.
– Что у нас тут, Дженкинс? – голос Холдена был ровным, чуть усталым, но без тени дрожи. Он видел многое за свои пятьдесят с гаком, и удивить его было сложно. Хотя этот случай… этот случай определенно старался.
Дженкинс, молодой криминалист с лицом вечного студента и глазами, в которых уже поселилась профессиональная тоска, нервно сглотнул.
– Жертва – Артур Пим, сорок два года, мелкий клерк из мэрии. Руки-ноги целы, если не считать… финальной аранжировки. Смерть наступила от множественных колото-резаных, но не это главное, шериф. Главное – как его оставили.
Холден медленно кивнул, его взгляд был прикован к «инсталляции» в центре зала. Пим, или то, что от него осталось, сидел в зрительском кресле, его голова была неестественно повернута к сцене. На коленях – сломанная кукла-клоун с застывшим оскалом. На груди – обрывок старой театральной афиши: «Грандиозное представление! Не пропустите!»
– Театралы, – пробормотал Холден, скорее для себя, чем для Дженкинса. – Или претендуют на это. Есть следы? Что-нибудь, за что можно зацепиться в этом балагане?
– Пока не густо, шериф. Перчатки, похоже. Ни одного четкого отпечатка пальцев на «реквизите». Место затоптанное – сначала эти подростки-идиоты, потом наши орлы. Но мы работаем. Есть кое-что странное на боковом выходе, но об этом позже, нужно проверить.
Холден обошел «композицию» со всех сторон. Это не было похоже на обычное убийство в пылу ссоры или ограбления. Слишком много… старания. Слишком много символизма, пусть и больного, извращенного. Кто-то не просто убивал. Кто-то отправлял послание.
Он уже видел первые посты в сети, когда ехал сюда. Телефон в его стареньком «форде» разрывался от уведомлений – кто-то из отдела пересылал ему ссылки на городские форумы. «Кукловод». Так их уже окрестили. И эта кличка, как ни странно, почти подходила. Кто-то явно дергал за ниточки, и не только своей жертвы.
– Похоже, у нас тут не просто убийцы, Дженкинс, – сказал Холден, останавливаясь перед сценой, где в беспорядке валялись другие марионетки, словно брошенные актеры после провального спектакля. – У нас тут художники. Перформеры хреновы. И им нужна аудитория.
