[1] Сечка – здесь: широкий полукруглый нож на отвесной ручке для рубки овощей, грибов.
4. Глава 2
Глава 2.1
Словцен с Леоной вновь сошлись в поединке. Усталость давала о себе знать — движения их замедлились, руки отяжелели, оба они раз за разом пропускали удары, рубахи давно намокли от пота. Все горячее припекало непокрытые головы стоявшее уже высоко солнце
Последний замах подруги парень принял на крестовину меча. Болезненной волной прошелся удар по сжатым на эфесе пальцам, выбив из рук Словцена деревянный клинок. Пролетев пару саженей, он бухнулся в пыль утоптанной площадки, прямо под ноги наблюдавшего за боем Воимира.
Он сдержанно проследил взглядом за упавшим перед ним мечом и, скрестив руки на груди, посмотрел на уставших подопечных.
«Ну хоть чему-то научились» — подумал мужчина, видя, что ученики не замерли в растерянности, как бывало раньше, а продолжили бой.
Девушка и глазом не повела, когда меч вылетел из рук Словцена. Не сбившись с ритма, она все наступала, стараясь одержать верх над безоружным другом и, радовалась, что тот успевает уходить от ее быстрых ударов.
Воимир одобрительно наблюдал за тем, как парень уклоняется, до сих пор успешно избегая встречи с мечом. Наконец Словцен кувыркнулся, проходя под рукой Леоны, и, оказавшись у нее за спиной, собирался повалить подругу наземь. Но подсечку сделать не успел — девушка уже развернулась и с замаха готовилась пройтись мечом ему по ноге.
Солнце припекало. Мужчина поднял взгляд к небу, прищурился, прикидывая время, и опустил руки.
— Свободны, — коротко бросил он. И, не дожидаясь воспитанников, подобрал свой меч и пошел в сторону мужской избы.
Друзья остановились, переводя дух, проводили наставника взглядом. Взмокший Словцен устало прошел чуть вперед, наклонился, подобрал валявшийся меч. Девушка стояла все там же, опустив отяжелевшие руки к земле. Тонкая пропыленная рубаха неприятно липла к спине и ей ужасно хотелось наконец ее снять и смыть с себя грязь.
Друзья переглянулись и молча покинули ристалище.
Словцен шел безрадостно. Но вот только смотрел не под ноги, пиная попавшиеся камешки да былинки, как обычно бывало, случись ему расстроиться, а, пусть плечи его и были понуро опущены, голову держал уверенно, прямо. Угрюмо сведя светлые брови, он глубоко ушел в свои мысли, и взгляд его был направлен куда-то вдаль, сквозь крыши высившихся перед ними изб.
Посмотри сейчас Леона на друга и заметила бы, как что-то неуловимо меняется в нем в этот миг. Но девушке не было сейчас дела до чужих мыслей — ее все еще грызла обида. Да и ярая брань наставника, хоть и была направлена не на нее, а все же оставила в душе неприятный след...
Леона подняла взгляд к небу — день входил в силу, подходило время еды и, верно скоро в стряпушной пригодилась бы ее помощь.
У общинной избы друзья разделились. Молча переглянувшись, они разошлись по разные стороны и отправились в бани снимать с себя пыль и пот — Леона в женскую, пристроенную прямо к женской избе, Словцен в мужскую.
Теплая водица с легкостью обмывала взмыленное тело, снимая и пот, и налипшую сухую землю, и усталость. Только обида от чего-то не хотела стекать с нее вместе с водой, накрепко засев в мыслях девушки.
Переодевшись в свежие женские одежды, Леона повязала косынку и по короткому проходу, соединявшему баню с избой, отправилась помогать с едой.
Девушек в избе не было — они еще только возвращались с грядок и, перепачканные сырой землей, гурьбой шли обмываться — грязным Верхуслава ни к печи, ни за стол никого не пускала. Над горшками крутилась одна лишь Витана. Увидев Леону, она радостно оставила ее доготавливать щи, а сама помчалась собирать с огорода свежую зелень. Настроение было безрадостное.
