Куклы улыбались, но хранили молчание.
Левар разочарованно выдохнул и прыгнул в Закуток. «Надо было попробовать вырвать это из её пасти, – подумал он, но тут же поёжился, проиграв в уме это действие. – Нет, куда мне с зверем тягаться. Интересно, она сказала «от куклы»… и не удивилась почти. Значит, она уже видела это дома. Я подумал, это тряпка, может, это была одежда? Но кукольную одежду не притащить из леса… только если…
– …это была не кукольная одежда, а одежда жителя леса! – поразился он своей догадке вслух. – Одежда дуплика или норика! Значит, кошка неспроста туда бегает каждый день. Она выслеживает кого-то… или ей на пути попался случайный бедолага… – Левар вспомнил вчерашний эпизод с Шубкой и кивнул. – Это могло быть и со мной. Она пробирается в лес в одном и том же месте. А что, если… – Левар замер, но безумную мысль было не удержать: – А что, если я зацеплюсь за неё? Привяжу верёвку к забору, а сам буду ждать выше, чтобы Шубка меня не достала. Спущу один конец до лаза, – он снова задумчиво зашагал, – а когда кошка полезет в лес – соскользну по верёвке на её спину!
Левар решительно отогнал идеи о том, что ещё может с ним случиться, и сосредоточился на прекрасной возможности добраться поглубже в лес на кошачьей спине. «А ведь она может и не заметить, что я зацепился», – успокоил он себя.
До вечера он снова перебирал походные вещи, латал одежду, сочинял записку для Лии на случай, если она вернётся. Подумав, чиркнул и вторую для Кощея. Проверил, не забыл ли чего. Решение выходить в лес казалось уже окончательным и бесповоротным. Обычно люди не выпускали Шубку на ночь, так что Левар решил выспаться перед походом как следует, а утром встать пораньше и дежурить на сетке, чтобы не пропустить кошку. Он закончил приготовления и улёгся прямо в одежде. В темноте его снова атаковали тревожные мысли. Люди уже давно спали, а он всё лез и лез по воображаемому забору, перевязывал верёвку то ниже, то выше, старательно высчитывая в уме её длину. Наконец, так и не определившись с длиной, он падал на кошку и цеплялся за длинную шерсть клещом. В некоторых случаях Шубка просто недовольно дергала спиной, но продолжала идти, а в некоторых – изворачивала свою гибкую шею и просто вгрызалась в своего обидчика острыми зубами. Тогда Левар решил, что прыгать надо на холку, чтобы кошка его не достала, и уже к середине ночи, вконец изможденный, провалился в глубокий сон.
Во сне всё началось заново и отпустило только под утро. Левар не слышал, как семья встала, как мама доставала из кладовки крупу, как верещали дети за завтраком. Его разбудил только щелчок окна.
– …иди-иди, – обратился к кому-то отец семейства, – погуляй, мы сегодня дома.
Следующий щелчок заставил Левара вскочить как ужаленного.
– Шубка! – вскрикнул он, натягивая плащ. – Я проспал!
Он нырнул руками в петли походного мешка, схватил Зорьку и прыгнул на крышу – кошка уже подбегала к забору. Первой мыслью было перенести поход на завтра, но обдумать это было некогда, и Левар побежал.
«Пять, шесть, семь, – по привычке считал он на бегу. Край быстро приблизился. Левар разогнался ещё сильней и метнул взгляд на далёкую кошку – та уже наполовину исчезла под сеткой. – Десять!»
Делать было нечего. Отступать некуда. Левар оттолкнулся от края и изо всех сил представил себе кошачью холку. Воздух вокруг лопнул. Оглушительно зашипел лес, а пальцы вцепились во что-то мягкое. Левар чуть не крикнул: у него получилось! Но «холка» вдруг взбрыкнула, изогнулась змеёй и шмякнула по траве. Левар еле удержался. Он перехватился покрепче – двумя руками, а Зорькин ремень зажал в зубах. Всё вокруг неслось и цепляло его за ноги: листья, ветки, корни.
