«Почему земля так близко? – недоумевал он. – Почему я волочусь по ней?!»
Он с трудом поднял голову, осмотрелся и обнаружил себя на кошачьем хвосте. Кошке явно было не по себе – она прижала уши и гнала вперёд со всех ног. Левар чуть не разжал кулаки от ужаса – ей ничего не стоило повернуться и вцепиться в него зубищами. «Но она же этого ещё не сделала, – думал он, – она испугалась и сейчас пытается убежать от невидимого противника. Это мой шанс забраться поглубже в лес. Надо им воспользоваться, пока она не очухалась. Но и висеть на ней долго нельзя, – напомнил он себе, – ведь в любой момент она может понять, что происходит. Досчитаю до десяти и отпущу, – решил он. Но не успел дойти до семи, как Шубка вдруг крутанулась на месте, и Левара отбросило в сторону. Он ударился об ствол. Дыхание спёрло, но ушибло лёгко, защитила толстые пластины кафтана. Кошка затравленно озиралась, и Левару показалось, что за соседним деревом, у самой земли, кто-то пошевелился. Сам же Левар не двигался, чтобы не привлечь внимание зверя, но кошка и так не смотрела на него. Она принюхивалась и настороженно вертела ушами. Шерсть её торчала дыбом на спине. Левар снова заметил рядом с ней движение. Кто-то прятался в листве. Шубка что-то услышала и пригнулась, готовясь нанести удар. Левар задержал дыхание.
– Бе-е-ей! – заорало сбоку, и отовсюду повыскакивали норики. Они гоготали во всю глотку и швыряли в Шубку копьями. Левар, сам не понимая, что творит, бросился к ней с криками:
– Беги! Беги!
Кошка взметнулась в воздух, дёрнулась сначала в одну сторону, но, получив укол копьём, рванула в другую. Левар тяжело дышал, глядя, как коричневая спина исчезает за деревьями. Он не сразу осознал, что окружён пиками. А осознав, невольно пересчитал их: «двенадцать».
– Энто ещё шо за птица така? – прогудел седобородый, похоже, самый старший из отряда.
– Древолаз… – ткнул кто-то Левара в мешок, – токмо пеший.
– Эка невидаль.
– Не пеший вовсе! – вскинулся короткобородый. – Сам видал, как он на хвосте за зверюгой тащился!
– Брешешь! – заспорил норик с рыжей бородой.
– Ну тя, Сбыня! Пошто мне энто? Правду баю, а то как же!
– Тихо! Ты случаем не из леших будешь? – снова заговорил старший. Левар наконец очнулся:
– Нет, я…
– Да ты глянь на него, Здебор, какой же он леший?! – снова подал голос тот рыжебородый, которого назвали Сбыней.
– Тады отколь взялся? – выпытывал седобородый, не обращая внимания на рыжего.
– Я ищу родителей…
– Один?
– Да.
– А в животину пошто вцепился?
– Так вышло… – Левар замялся, не зная, стоит ли говорить всю правду.
– Мы энту зверюгу давно б прикончили, коль ты б не сунулся! – недовольно заголосило сзади. – А то! Пошто пужать было?! – подхватили с боков. – Назря с Ямы пёрли!
– Братцы, да шо вы расчепыжились-то на малька? – перекричал всех рыжий Сбыня. – Сами-то каков ор устроили! Он впятеро меньше, куды ему под зверя бросаться?
– Я сам видал! – выпучив глаза заспорил с ним другой норик.
– Гляделки протри, – настаивал Сбыня. – Неча мальку чушь пенять!
Завязался спор. Острия копий, всё ещё направленные на дуплика, угрожающе зашевелились. Левар покосился на них. Самый старший, с седой бородой, заметил это и велел норикам опустить оружие.
– Тихо всем!
– Здебор, – снова начал рыжий, – пущай он…
– Да цыц ты! – прикрикнул на него седобородый. – Шибко много тебя, як погляжу, – он сплюнул и устало махнул в сторону: – Коль головастый такой, поди да спроводи малого до Мокши. Пущай сама решает, шо с ним делать. Мы на ручей за прутьями, раз животина смылась, к вечеру воротимся.
