— Вам не о чем переживать, милочка. — гнусаво отзывается лекарь, надавив мне холодными пальцами на низ живота. — Прикройтесь, я приглашу графа.
Смахиваю набежавшие на глаза слёзы и… не успеваю ничего сделать. Дверь в мою комнату распахивается, и тень от вошедшего графа накрывает меня с головой.
Вижу, как его взгляд темнеет при виде меня в таком положении, но отчего-то не могу заставить себя ни отдёрнуть сорочку, ни опустить зад на кровать. Так и лежу перед графом, с бесстыдно разведёнными ногами, полностью открытая перед ним.
— Мне стоит дать официальный результат осмотра? — лекарь разрушает то, что выстраивается между нами, на конфронтации наших взглядов. Стена растёт. Барьеры стремятся ввысь. Между мной и Дэмиаром. Между тем, к кому так тянулось моё сердце.
— Достаточно будет устного.
— Девушка полностью здорова. Таз широкий, родит хоть пятерых. Невинна. — пакуя в чемоданчик всё, что успел здесь разбросать, отзывается лекарь. — Больше смогу сказать в моём кабинете. Думаю, вы понимаете, что я на выезде ограничен…
— Вы уверены? — граф буравит лекаря строгим взглядом.
— В чём?
— В том, что она невинна! — с рыком произносит.
Она…
Почему это так режет слух? Я будто тень какая-то. Букашечка. Была Лиа, Лиарой, прилежной девочкой, его девочкой… А теперь… теперь я просто она.
Почему от этого так больно? Почему так рёбра давит, будто вокруг них стальные тиски сжимаются всё сильнее и сильнее с каждой секундой?
— Абсолютно.
В Академии я любила оставаться в дискуссиях и спорах правой. Мне нравилось, когда меня хвалили на занятиях, за дополнительные знания, что я черпала из библиотеки. А после жаркого спора выходить победителем… это было так пугающе волнительно и приятно.
Где же это чувство сейчас?
Я говорила Дэмиару, что всё ещё остаюсь невинной, что он и только он сумел высвободить мою силу, что никто до него меня так не целовал, не трогал и не ласкал… Это подтвердил лекарь. Человек науки. Я права. Он — нет. Я права! Правда на моей стороне. Где же хоть толика того приятного волнения и гордости за себя?
Нет ничего. Ничего нет. Будто пусто внутри.
— Не смею вас задерживать. — голос графа величествен и строг.
Я отдёргиваю наконец-то сорочку и опускаю всё тело на кровать, принимая полностью горизонтальное положение.
— Не спеши. — за лекарем только дверь закрылась, а граф уже снисходит до разговора со мной.
— Не насмотрелись? — с горечью выдыхаю я. — Так прикажите… Вы же граф, а я… Я так, никто. Даже хуже, чем никто. Проклятая. Вы прикажите…
Лицо Дэмиара мрачнеет.
— Тебя должна осмотреть ещё и повитуха.
Из моего горла вырывается какой-то поистине безумный смешок.
— Бросьте, граф, даже я со своими скудными познаниями осведомлена, что до того, как ваше семя не попадёт в моё чрево, я не смогу понести. От того, чем мы с вами занимались, дети не появляются. Стыдно этого не знать… женатому мужчине.
Дэмиар дёргается, словно от пощёчины. Смотрит на меня, щуря свои глаза, будто не верит услышанному. Будто сомневается, что я в себе. Я, если честно, уже сама сомневаюсь, в себе я или нет.
— Маска дурнушки спадает, как я погляжу? — звенит сталью в голосе. — Ты суккуба. Проклятая! А лекарь — мужчина! Я, по-твоему, настолько глуп, чтобы полагаться на его слова?
Вот как?
Зачем же… Нет, ничего не понимаю.
Качаю головой и сажусь в постели. Голова немного кружится, но мне это не мешает обиженно глядеть графа и негодовать.
