Окадия вновь всхлипнула, теперь уже в шаге от того, чтобы расплакаться; Гэйл, сам, видимо, не понимая, что творит, приобнял её, словно пытаясь заслонить от Лины. Девушка прижалась к груди варвара, уже не сдерживаясь: рыдания захлестнули её приливной волной.
– Меня никогда… Никогда и нигде такую не примут… Кому я такая нужна… – причитала девушка, пока Гэйл нежно поглаживал её по спине. Маюми вдруг встала со своего места и, обойдя стол по кругу, подошла прямо к Окадии и тронула ту за плечо, привлекая внимание.
– Слушай, у меня идея, – начала она, когда заплаканное лицо Окадии обернулось к ней, – Как на счёт того, чтобы научиться использовать свой дар? Ты сможешь стать кому-нибудь очень полезна! Тёмная магия, она ведь вовсе не злая, её можно применять во благо – так же, как и светлую магию порой используют во вред. Ты будешь помогать людям!
– Нам, например, – подал голос Мион. – Светлый маг у нас в команде есть, а тёмного нет! Лина тебя потренирует, обучит азам – и будешь нашей штатной колдуньей!
– Эй, эй, это я должен такие решения принимать! – всполошился Карибо. – Но я, в целом, не против, сильные маги никогда лишними не будут!
– Я согласна, – лицо Окадии в миг просветлело. – Если я и впрямь буду вам полезна, я только за!
– А вот я – против! Я сама только-только обучение закончила, а вы мне ученицу суёте! – вспыхнула было Лина, но что-то во взгляде Окадии растопило лёд её колдовского сердца. Да ещё Гэйл смотрит на неё глазами умильного щеночка – вот как тут откажешь?!
– Ладно, попробовать я могу… – Лина признавала поражение, но грустно от этого почему-то не было. – Будет лишний повод вспомнить первый курс. Завтра приходи на постоялый двор с вещами и будь готова выдвигаться в дорогу. Да, кстати, – волшебница неприязненно окинула глазами вышивку в виде черепа на платье девушки, – у тебя нет одежды повеселее? Не такой мрачной?
– Да у меня и на исподнем одеянии черепа, – улыбнулась Окадия. – С детства их обожаю!
Лина обречённо вздохнула. «Дар не просто так людей выбирает, – подумалось ей, – намучаемся мы ещё с этой девчонкой».
– Знаешь, ЖП – не ПП.
– Что, прости?
– Жизнь прожить – не поле перейти. Подо всё в этой жизни надо подстроиться. Под хорошее, под плохое – подо всё. А кто не подстроился, те могут смело отправляться в топку. Мне их, конечно, очень жаль, но таскать за собой я никого не буду, простите великодушно.
Такую вот мысль высказала Лина как бы между прочим, когда они с Окадией сидели на поваленном дереве и пытались поесть, хотя аппетита у обеих и не было уже довольно давно. Окадию на миг словно парализовало от этих слов; она так и застыла с не до конца поднесённой ко рту флягой, а когда способность двигаться вернулась к ней, воззрилась на Лину не то с неверием, не то с ужасом.
– Ты… Ты это про меня? – дрожащим голосом спросила девушка свою спутницу. – Ты же знаешь, что я стараюсь, я правда стараюсь! Просто это всё так сложно, а после того, что случилось, я вообще не понимаю, как дальше…
– Как-нибудь, – ответила Лина спокойным и уверенным тоном, хоть бледность и залёгшие под глазами круги и выдавали её истинные чувства. – Через боль, через слёзы, а дальше идти всё же надо. Поздно возвращаться, поздно корить себя. Все виноваты, никто не виноват – какая разница? Ситуацию это не исправит. Будем делать всё возможное, а раскисать в дороге – это лишнее. Так что прекрати уже распугивать нашу удачу своим унылым видом, ладно? Встряхнись, поешь и иди практикуйся, я тебе не просто так задания даю.
