– Ладно, с латынью я помогу, – пообещал Дикинс, – но услуга за услугу.
– Хорошо, – согласился Гарри, – только я не поверю, что ты надеешься исполнить соло на рождественской службе.
– Отличный удар, Баррингтон, – снова одобрил мистер Фробишер.
Гарри присоединился к аплодисментам.
– Это его третья полусотня за сезон, директор, – добавил учитель.
– Не дурачься, Гарри, – попросил Дикинс. – Суть в том, что папе нужно, чтобы на время летних каникул кто-нибудь взялся разносить по утрам газеты, и я предложил тебя. Оплата – шиллинг в неделю, и пока ты сможешь ежедневно являться в магазин к шести утра, место за тобой.
– К шести утра? – пренебрежительно фыркнул Гарри. – Когда у тебя есть дядя, который поднимает весь дом в пять, это не вызывает ни малейших затруднений.
– Значит, возьмешься?
– Да, конечно, – подтвердил Гарри. – Но почему ты сам не хочешь этим заняться? Шиллингом в неделю пренебрегать не стоит.
– И не напоминай, но я не умею ездить на велосипеде.
– Вот черт, – огорчился Гарри. – А у меня даже нет велосипеда.
– Я не говорил, что у меня его нет, – вздохнул Дикинс. – Я сказал, что не умею на нем ездить.
– Клифтон, – окликнул мальчика мистер Фробишер, когда крикетисты потянулись с поля пить чай, – после подготовки к занятиям я бы хотел видеть вас у себя в кабинете.
Гарри всегда нравился мистер Фробишер, который был одним из немногих учителей, относившихся к нему как к равному. И было похоже, что любимчиков у него тоже не водилось, тогда как некоторые другие преподаватели ясно дали понять мальчику, что сына портового рабочего вовсе не следовало впускать в священные врата школы Святого Беды, как бы ни был хорош его голос.
Когда прозвенел колокол, объявлявший о конце подготовки, Гарри отложил перо и направился по коридору к кабинету мистера Фробишера. Он понятия не имел, зачем его хочет видеть классный наставник, и не слишком над этим задумывался.
Мальчик постучался.
– Войдите, – раздалось из-за двери. Тон, с которым это было произнесено, не предвещал ничего хорошего.
Гарри вошел в кабинет, но – удивительно – его не приветствовала обычная улыбка Фроба.
Когда мальчик остановился перед его столом, мистер Фробишер поднял на него пристальный взгляд.
– Клифтон, до моего сведения довели, что вы воруете из школьного магазина.
В голове воцарилась полная пустота, когда Гарри попытался найти ответ, который не стал бы приговором для Джайлза.
– Староста видел, как вы берете с полок товары, – продолжал Фробишер тем же непреклонным тоном, – а затем покидаете магазин, не дождавшись своей очереди.
«Не беру, а возвращаю, сэр», – хотелось оправдаться Гарри, но он только и сумел, что выдавить:
– Я никогда ничего не брал в школьном магазине, сэр.
Несмотря на то что говорил он чистую правду, его щеки все равно залил жаркий румянец.
– Тогда как вы объясните то, что дважды в неделю бываете в «лавочке», а напротив вашего имени в бухгалтерской книге мистера Свайвелса нет ни единой записи?
Мистер Фробишер терпеливо ждал, но Гарри понимал, что, если он расскажет все как есть, Джайлза наверняка исключат.
– И вскоре после того, как магазин закрылся, в верхнем ящике вашего стола были обнаружены эта плитка шоколада и упаковка лакричного ассорти.
Гарри опустил взгляд на сласти, но так ничего и не сказал.
– Я жду объяснений, Клифтон, – напомнил мистер Фробишер и после долгого молчания добавил: – Мне, разумеется, известно, что у вас гораздо меньше карманных денег, чем у любого другого мальчика в вашем классе, но это не оправдание для воровства.
