– Ну, не на тридцать шесть точно. На четырнадцать. Прикинь, моей дочери почти тринадцать. Да мы ровесники!
– У тебя есть дочь?
– Да. В Мурманске. От первой жены.
Штырь установили после ранения на какой-то войне.
– Я тоже хочу от тебя ребенка. У него будут зеленые глаза, как у тебя.
– Это не очень хорошая идея.
Плечо было раздроблено, на этом штыре вся рука держится, как у шарнирной куклы.
– Я тебя люблю.
– Я не могу сказать тебе того же.
Плечо уже не болит.
– Но мы хотя бы увидимся?..
– Не знаю.
– Тебе не надоело? Он же скурился совсем, ему кроме травы ничего не нужно, а ты и подавно.
Мы с Сашей сидели на кухне и пили кофе.
– Ты уже решила, как будешь день рождения отмечать?
– В Питер поеду.
– Зачем?
– Там гастроли у Кирилла с Хельгой.
– И что? Он женат. Ты забыла?
***
В метро, осмотревшись, я увидела знакомое лицо. Тот, кого я ждала, стоял как-то полубоком и смотрел в пол.
– Привет! – сказала я.
– Пошли, – сказал он.
Я вошла в квартиру и закрыла дверь. Везде был какой-то разгром, на стуле у входа сидела женщина в грязном халате с ребенком на руках. Увидев нас, она резко поднялась, одним движением закинула ребенка на плечо и быстро ушла.
– Ждите здесь!
Через минуту у меня в руках был газетный сверток. Женщина пересчитала деньги, ребенок заорал, она сунула ему грудь и закрыла за нами дверь. Я развернула пакет. Все верно. Два «корабля» травы, как и договаривались.
***
В Питер мы добирались на разных поездах. Я ехала одна, в сумке лежал сверток, а мне казалось, что не только вся сумка, но и я сама, и весь вагон пропитались запахом травы. Мне было страшно. Скоро я буду в Петербурге. Скоро я увижу его.
Вечером был концерт. Говорили, что в этом клубе, когда он был еще просто котельной, работал Цой. Сегодня там играли Хельга Патаки и Василиск. А у меня был день рожденья, мне исполнилось девятнадцать лет, я смотрела на сцену, я слушала его голос, у меня в руках болталось пиво, а в кармане лежал пакетик с травой. Он не откажется. Не сможет.
Раскуривая папиросу, Кир морщился, и лицо его веселело.
– Ты хоть знаешь, с чего такой праздник?
– Конечно, я помню. Поздравляю.
***
Это была очень маленькая квартира. Народу набилось много, и единственным свободным углом, не считая прозрачной душевой кабины, был туалет. Мы заперлись изнутри, он прижал меня спиной к кафелю и сдавил руками. Кафель был холодный и влажный. Спина горела. Резкий запах заставлял дышать ртом, и я открывала рот шире, он закрывал его ладонью, воздуха не хватало, и потолок смещался влево, пол вправо, а стены пульсировали.
Вдруг раздался грохот и откуда-то снизу хлынула вода. Мы упали на пол, залитый водой. Я открыла глаза.
– Черт, Кирюха, мы разбили сливной бачок.
Он резко встал, снял футболку и начал вытирать пол:
– Вот б… Придется платить.
***
На следующий день мы гуляли по набережной, стояла страшная жара, хотя была только середина апреля. Мы с Кириллом, Хельгой и еще парой друзей сидели внизу, у самой воды, и трогали Неву.
– Вот бы искупаться!
Но вместо этого мы набили последнюю папиросу и молча сидели, глядя вниз. Вода меняла цвета в ней плавали золотые рыбки розовые креветки большие восьмилапые тритоны откуда в Неве тритоны как глупо как хорошо сегодня такое солнце мы вместе у него такие синие джинсы такая белая рубашка поезд только ночью но солнце Господи какое солнце жарко жарко…
Вдруг ливанул дождь.
