Сергей сидел и внутренне смеялся. Ему почему-то было смешно. Но не подал виду, когда Светлана торжественно внесла миску с картошкой и поставила на столик.
– Пахнет вкусно! – сказал Сергей.
– Я старалась, – скромно ответила Светлана.
– Светочка, а что это? – он указал на небольшой кусочек луковой шелухи, попавшей в миску, очевидно, с пола.
– Это? Это… это я иногда добавляю для запаха и цвета. Знаешь, луковая шелуха даёт блюду приятный золотистый цвет. Такой, знаешь ли, нюанс.
– Да? Интересный нюанс.
– Бабушка научила, – соврала Света. – Я сейчас тарелки принесу.
– Не надо, не уходи, – сказал Сергей проникновенно. – Когда я вижу тебя, мне даже есть не хочется.
– Но как же…
– Знаешь, я буду читать тебе стихи. Ты любишь поэзию?
– Да, конечно.
И Сергей стал читать. Света во все глаза смотрела на него.
А есть ему всё-таки хотелось. Но картошку он точно не будет есть. Он уже прочитал несколько произведений, когда дошёл до Гейне:
За столиком чайным в гостиной
Спор о любви зашёл.
– Серёж, может, тогда чаю? У меня вкусные кексы есть, а?
Сергей кивнул и продолжал громко, чтобы и на кухне было слышно. Когда он дошёл до строк:
– Любовь – это страсть роковая! —
Графиня произнесла
И чашку горячего чая
Барону, вздохнув, подала, —
тут вошла Светлана с чаем.
– Как кстати, – сказал Сергей. – Прямо как у Гейне.
– Это так романтично! – вздохнула Светлана. Она не очень любила поэзию, но ради любимого парня готова была слушать всё.
– А какое твоё любимое стихотворение? Какого поэта? – спросил Сергей.
Светлана стала лихорадочно вспоминать поэтов. Пушкин, Лермонтов, Некрасов – всё не то. Из современных бы. Но, как нарочно, ничего не вспоминалось.
Сергей запивал кексы чаем с лимоном.
– Я Лермонтова люблю, – сказала Светлана.
– А что именно? – не унимался любитель поэзии.
– Это… «Смерть поэта».
Светлане было стыдно, но она ничего другого не могла вспомнить.
– Сильное произведение, – кивнул Сергей с набитым ртом.
– Да, очень эмоциональное. А ты стихи сам пишешь? – она подняла свои голубые глаза на Сергея.
– Да, иногда, – немного сконфузился молодой человек.
– А почитаешь мне?
– Как-нибудь в другой раз, ладно?
Он взял её за руку и пристально посмотрел в глаза. Но тут, как нарочно, зазвонил телефон, и Сергею пришлось отвечать.
– Что? Срочно? Куда? – глаза его округлились.
Света с тревогой смотрела на него.
– Что-то случилось? – спросила девушка.
– Да, знаешь ли, в общаге чуть пожар не случился. И прямо в нашей комнате. Надо срочно бежать. Извини, так приятно было сидеть с тобой в уютной атмосфере, но…
– Конечно, я понимаю. Ничего, я ещё раз могу картошку поджарить, если хочешь.
Но Сергей уже открыл дверь. Помахав на прощание рукой, он побежал по лестнице.
– Хороший парень, – вздохнула Светлана. – Постеснялся картошку есть. А сколько стихов знает!
Она долго размышляла, оценивая своего нового знакомого, а потом решила позвонить своей подруге Рите.
– Ты не представляешь, кто у меня был в гостях! – поделилась она.
– И кто? Кстати, у меня сейчас тоже гость сидит, картошку ест, – шёпотом сообщила она подруге. – Сказал, что никогда не ел такой вкусной. Представляешь? И стихи читает. Гейне. Я такого поэта и не знаю, к своему стыду.
Свете стало жарко. Как-то похожи были эти ситуации!
– Так кто у тебя был? – не унималась Рита.
– Потом, потом расскажу.
Светлана отключилась. Она посмотрела на себя в зеркало.
– Это Лермонтов виноват, – сказала она своему отражению. – Не надо было про смерть поэта говорить. Сергей такой чувствительный!
