стр. 127a3 Снова, если то состояние, чьим состоянием оно является, говорят, что оно претерпевает.
Сказанное означает: он утверждает, что ошибаются подобно ранее упомянутым и те, кто говорит, что состояние есть то, чьим состоянием оно является, претерпевающее; ибо те, кто так делает, вновь называют родом претерпевшее состояние. И может показаться, что это место иное, чем предыдущее, отличающееся от него лишь способом понимания. В ранее упомянутом просто было родом претерпевшее состояние, здесь же добавлен и способ понимания: ибо те, кто говорит, что состояние, чьим состоянием оно является, есть то претерпевшее, и так определяя, называют претерпевшее родом состояния. Если, например, ветер есть состояние воздуха, как ему самому кажется и как он далее скажет (он называет ветер движущимся воздухом), то определяющий ветер как движущийся воздух, чьим состоянием он является (а он есть состояние воздуха), утверждает, что это претерпевает; ибо движение есть претерпевание; таким образом, претерпевшее становится родом состояния.
Что ветер есть состояние воздуха, он доказывает тем, что сам воздух остается численно тем же и сохраняется, когда он движется и когда не движется, подобно тому как незадолго до этого он показал, что и бессмертие есть состояние жизни. Эти места не те же самые, и различие между ними не только в выражении, как кажется, но первое – это указание на ошибку тех, кто так определяет, и по неведению помещает состояние в претерпевшем; потому и сам он сказал так: «иногда ошибаются и те, кто помещает состояние в род претерпевшего»; потому и ограничился в том месте тем, чтобы показать, что бессмертие есть состояние жизни, показав, в чем они ошиблись.
Во втором же случае он берет тех, кто знает, что состояние помещается в род претерпевшего, говоря, что ветер есть движущийся воздух; потому и опровергает их не тем, что показывает, будто ветер есть состояние воздуха, а тем, что показывает, что претерпевшее не может быть родом своего состояния, поскольку подлежащее состоянию остается численно тем же, даже когда состояния уже нет; ибо воздух остается численно тем же, хотя возникший в нем ветер уничтожился; ибо претерпевшее не уничтожается вместе с состоянием.
Сказав же, что ветер вообще не есть воздух, он в качестве причины добавляет: ибо тогда ветер был бы и при неподвижном воздухе, если бы тот же самый воздух оставался, каким был при ветре.
Такое можно предположить, поскольку роды не существуют сами по себе где-либо, ни как чистые понятия без существования, подобно кентавру, но их существование – в тех вещах, о которых они сказываются, и, будучи связанными с теми, в чем они существуют, и уничтожаясь, они необходимо уничтожаются вместе с тем, что в них есть рода.
Например, одушевленная чувствующая сущность в Александре уничтожается, когда уничтожается Александр сегодня; если же так, то, если все, что под родом, уничтожится, то и род перестанет быть чем-либо.
Вообще же это уничтожается вместе с тем, чему оно случилось быть родом, если все под ним уничтожилось; как род же оно уничтожается, если сохранится лишь одно – численно или по виду – из того, что под ним.
Ибо животное есть род не потому, что оно есть одушевленная чувствующая сущность, но потому, что такая природа есть во многих, различающихся по виду; если же все они будут уничтожены, а сохранится лишь одно, то уже не будет родом одушевленная чувствующая сущность, то есть животное.
