В 1975 году Владимир Летучий пишет в своём очерке: “Думается, что понятие перевод’ обрело слишком расширенное толкование и под ним зачастую подразумевается или наличествует нечто совершенно иное: пересказ, переложение, версификация, обработка… подражание, вариация на тему, стилизация… мистификация, то есть умышленная ссылка на якобы имеющийся первоисточник… подделка, пародия, вольное сочинение на ту же или почти ту же тему… К Райнеру Марии Рильке приложили руку все”. Такова цена популярности Рильке. Существует мнение о “непереводимости” Рильке. Я, в меру сил, пытаюсь убедить в переводимости, сохраняя в переводах неповторимую индивидуальность поэта, красоту и оригинальность его мыслей, образов, метафор и стиля.
В процессе перевода стихов возникают трудности: нужно 1) сохранить национальное своеобразие; 2) сохранить дух времени написания; 3) выбрать между точностью и красотой перевода. Первое: стихотворение отражает определённую действительность, связанную с жизнью конкретного народа, язык которого и даёт средства для воплощения образов. Нужно сохранить все особенности языка, сохранив единство формы и содержания. Вторая проблема сохранения «духа» того времени, когда было написано произведение. Нужно сохранить в переводе атмосферу прошлого, но при этом не превратить его в музей. Таким образом, переводчик сталкивается с парадоксом, нужно, сохранив в переводе особенности времени написания, при этом максимально приблизить его к читателю. Третий – вечный вопрос: каким должен быть перевод – как можно более точным или, как можно более естественно звучащим. Споров много, ответа окончательного нет. Чтобы читатель убедился в этом, я, иногда, предлагаю подстрочник и несколько вариантов перевода: первый и более точный, как правило, хуже звучащий. Выбирайте, какой вариант больше нравится.
Спит белый замок – белый снег постель,
По залам бродит тихий шорох,
Больной вьюнок в стене нашёл опору,
Дороги в мир засыпала метель.
Над головою небо, синь слепит,
Мерцают стены, ветер в стёкла бьётся,
Безумная тоска наружу рвётся,
Часы стоят, а время крепко спит.
Подстрочник
Белый замок в белом одиночестве.
По голым залам ползут слабые шорохи .
Смертельно больной вьюн цепляется за стену,
А все дороги в мир засыпаны снегом.
Над ним широко раскинулось небо.
Замок мерцает. А вдоль белых стен
Тоска пытается вырваться наружу.
Часы в замке стоят: время умерло.
Ein weisses Schloss in weisser Einsamkeit.
In blanken Saelen schleichen leise Schauer.
Totkrank krallt das Gerank sich an die Mauer,
Und alle Wege weltwaerts sind verschneit.
Daruber hangt der Himmel brach und breit.
Es blinkt das Schloss. Und laengs den weissen Waenden
Hilft sich die Sehnsucht fort mit irren Haenden …
Die Uhren stehn im Schloss: Es starb die Zeit.
1898
Потеплело… Распахнулись дали.
Обнажились, поседев, луга.
Ручейки нежнее зазвучали,
Плеском волн, лаская берега.
А к земле из космоса тропинки
Протянулись, им теряя счёт,
Понимаешь – звёзды из искринки,
А из корня дерево растёт.
VORFRUEHLING
Haerte schwand. Auf einmal legt sich Schonung
an der Wiesen aufgedecktes Grau.
Kleine Wasser aendern die Betonung.
Zaertlichkeiten, ungenau,
greifen nach der Erde aus dem Raum.
Wege gehen weit ins Land und zeigens.
Unvermutet siehst du seines Steigens
Ausdruck in dem leeren Baum.
Ликуют птицы – солнце с нами!–
Наполнен песнями простор;
