И действительно, благодаря мастерству и связям опытного работяги без дела они не сидели – работы у их троицы всегда было предостаточно. А значит, и крови, хоть и доставалась она тяжелым потом. Ева трудилась вместе с ними, насколько хватало ее девичьих сил. Она, как и обещала отцу, добывать кровь иными, более легкими, но презираемыми способами больше не пыталась. Хотя предложения были…
Как-то на закате, выйдя из пещеры, чтобы отправиться на работу, Мун увидел молодого толстопуза – того самого сына кровавого банкира. Мун про себя прозвал его Мажором (у него язык не поворачивался назвать это огромное желеподобное слащавое существо Адамом).
– Чего надо? – поинтересовался Мун, заметив, что тот важно стоит у их двери и явно кого-то ждет.
– Не твое дело, – огрызнулся Мажор.
– Все, что касается этой пещеры, – мое дело!
– Ты на кого пасть разеваешь, доходяга? – опешил толстяк. Он явно не привык к такому отношению, да еще и со стороны обитателей Светлого города.
– А то что? Позовешь папиных вышибал? – Мун расправил плечи и сжал кулаки.
Впрочем, он понимал, что тот и правда может кое-кого позвать. И те мигом выбьют спесь из зарвавшегося нищеброда. Но ответить Мажор не успел, так как между ним и Муном скользнула грациозная Ева.
– Так, спокойно! – повелела она, после чего отвела богатенького толстячка в сторону.
Они некоторое время о чем-то говорили – и разговор этот, по всей видимости, окончился не в пользу Мажора. Ева вернулась к пещере с гордой улыбкой, а ее отшитый кавалер прокричал девушке вслед:
– Тоже мне нашлась недотрога! Да таких, как ты, знаешь сколько? Сама приползешь на коленях! А я – не приму!
И он ушел с видом побитого пса.
Спустя какое-то время Мун, Шрам и Ева трудились на дне города-кратера – строили дом, представляющий собой глубокую яму метров двадцать на двадцать. Мун рыл, углубляя и расширяя жилище; Ева коготками полировала стены; ее отец наводил красоту, занимаясь отделочными работами: вырезая из камней замысловатые фигурки и украшая стены чудными орнаментами.
– О, это ты! – раздался удивленный возглас.
Глянув вверх, все трое увидели стоявшего на краю ямы Мажора.
– Значит, вот на что ты меня променяла? – презрительно усмехнулся богатенький сынок. – Решила копаться в грязи? А ведь со мной могла бы в крови купаться!
– Уж лучше в грязи, чем с тобой, – отмахнулась Ева.
Мажор повернулся, демонстрируя намерение уйти. Но не ушел. Видимо, ожидал, что негодная девчонка осознает свою глупость и бросится в его спасительные объятия. Да только шло время, Мажор продолжал мяться неподалеку с важным видом, а бросаться в его объятия никто не торопился. Ева «копалась в грязи», не обращая на «спасителя» никакого внимания.
– Может, все-таки передумаешь? – не выдержал Мажор.
Но, так как это замечание было проигнорировано, он, бросив: «Как знаешь. Потом не жалей!..», обиженно удалился.
Однако спустя какое-то время Мажор снова появился в поле зрения объекта своего вожделения – на этот раз в компании двух тощих смазливеньких девиц. Он как будто бы случайно прогуливался рядом, тиская и веселя своих хохочущих подружек. Сам же то и дело бросал украдкой взгляды в сторону стройки. Ева даже вида не подала.
– Чего мы тут торчим? – плаксиво возмутилась одна из девушек, обращаясь к своему спонсору. – Ты обещал сводить нас в театр!
– Театр так театр! – вздохнул Мажор, сам уже понимая, что их прогулка вдоль стройки неоправданно затянулась. И, увлекая за собой девчонок, он намного громче, чем следовало бы, сказал им: – Да, пойдемте веселиться! Всяко лучше, чем смотреть, как вкалывают нищеброды. А еще вот вам мой подарок – по десять глотков каждой. Пейте, наслаждайтесь!..
