— Я… — слабо попыталась возразить Лика.
— И это ты говорила тому драному мужичонке с золотым зубом, который тебя бросил? — сухо уточнила она. — Или престарелому художнику, считавшему, что мне давно пора на кладбище?
— Погоди…
— Не помню, — пожала она плечами. — Ты уж, дорогая, сделай скидку на возраст, хорошо? Подожди только ещё немножко, и я тебя совсем забуду.
— Они были не в себе, — тут же нашлась Лика. — Я их бросила! Ты не можешь укорять меня всю жизнь за двух идиотов!
— Двух? — скептически уточнила она, хмыкнув.
Лика поперхнулась и умолкла.
Слишком уж неинтересно. Каждый раз одно и то же. Жажда обогатиться до такой степени застилает взор, что даже неловко.
— Ты делаешь большую ошибку, — вдруг зашипела Лика, скинув шкуру робкой овечки. — Он даже не знает о твоём существовании. И не появится на твоих похоронах. Ты в своём уме оставлять такое состояние чужому человеку?
— Я без своего ума, дорогая, — отрезала она. — Именно это и позволяет мне не чувствовать угрызений совести, что я ничего не отдаю людям, которым ничего не нужно, кроме моей квартиры и денег на счету!
С этими словами она положила трубку. Сердце бешено колотилось. И не помогали никакие уговоры успокоиться. Вот же гадина… Ненавижу.
3. Глава 3. Салон и неожиданный родственник
Женщина одевается — это почти всегда драма. Настолько эпичная и проникновенная, что ни уйти, ни уехать. Потому что всё кругом страдают. Даже если не хотят. Страдает зеркало. Страдает ваш лимонный чемодан. Страдают Сашка и её дети, которые понимают, что хорошим людям надо прощать всё. Даже постоянное нытье и переодевание. Ну и конечно, страдаете вы сами.
Мои беда и проклятие в том, что я ненавижу вещи скучных цветов. И лучше застиранная кислотно-оранжевая майка, чем добротная и скромненькая серая футболочка. Даёшь праздник жизни прямо на улице! Чтобы троллейбусы оборачивались, а их водители крестились!
Красный свитер, красная юбка и ботинки. Не серо, конечно, но мне мало яркости. А учитывая, что с собой в поездку много вещей я не брала, страдания становились с каждой минутой всё сильнее.
В целом и общем, со внешностью мне повезло. И стройная, и изящная, и волосы черные, блестящие, ниже лопаток. Крутить даже не надо, сами красиво завиваются и выглядят после простого расчесывания лучше, чем у некоторых после салона красоты. Личико миловидное, глаза большущие, ресницы — Шахерезада удавится. Ноги у меня красивые, длинные. Корма упругая и манящая, талия тонкая, грудь… Груди не хватает, конечно. То есть мне нормально, а вот мужикам не хватает. Знаете, это уж у них в крови. Даже у идеальной женщины найдут идеальный недостаток. А мы их любим, кормим и всё такое. Не недостатки — мужчин, разумеется. Но недостатки куда благодарнее в этом плане, кстати.
Сашка выглянула из кухни, стараясь ни к чему не прикоснуться выпачканными в тесте руками.
— Ну и чем ты недовольна? — удивилась она. — Отлично сидит. Вид интеллигентный, в меру творческий, в меру завлекающий.
— Марианна Скрипка — женщина, — на всякий случай уточнила я, покосившись на подругу.
— Ну, мало ли… Приболеет там или велит своему заму с тобой поговорить. А он красивый, умный, холостой…
— Мифический, — скептично перебила я.
Сашка фыркнула и снова пошла на кухню.
— По дороге назад купишь мне шоколада. На начинку надо.
Я вздохнула. Куплю, куда ж я денусь.
Из комнаты высунулись любопытные мордашки Оли и Эли. Коля как истинный суровый мужчина таскал на себе Виталика от дивана к кроватке. Виталик воспринимал происходящее философски. Он изволил откушать скумбрии на мангале и сливочного сыра, поэтому даже не думал сопротивляться, а молча переваривал завтрак. Внушительный такой завтрак.
