У меня подкосились нога. Или каблук. Короче, что-то подкосились. Хорошо хоть не грохнулась навзничь.
— Зимин, мать твою! Сейчас ты у меня огребешь! — продолжается басовитое рычание.
— Не пугайтесь. Это свои. Людочка Коромыслова. На что-то сердится, какие-то претензии собирается предъявлять. Мне, — радостно оскалился Родион...
5. 5
Не пугайтесь. Я не испугалась. Просто не ожидала, что мне в спину зарычит ротвейлер. То бишь, некая, альтернативно одаренная, в доску своя, Людочка Коромыслова.
Сердится она. Претензии у нее. И что? Это повод выскакивать из заведений с угрозами?
Родион не подарок, но нужно быть цивилизованнее. А то, ишь, грозится, огребет у нее.
И вообще. Я чуть травму не получила. Жорка мог заикой сделаться.
И Родион, хоть и скалится всеми зубами, а в глубине души... в глубине души... Ладно. В глубине души у него такая же разухабистая улыбка, как на физиономии. Но это ничего не меняет.
Кошусь на Жорку. Озадачен, но не напуган. Радует. Но, тем не менее, я возмущена.
Разворачиваюсь.
Молодая женщина, выше среднего роста, крупная, но не толстуха, а, что называется — кровь с молоком, миловидная, с густыми светло— русыми волосами, одетая в легкое, длинное платье с цветочным принтом, стоит на широком крыльце с воинственным видом. Глаза прищурив, руки в бока уперев, выставив вперед правую ногу.
Ну, позу зеркалить не стану, а прищуриться в ответ, это запросто.
Щурюсь. Приподнимаю подбородок.
— Вы, уважаемая, следите за своим поведением. Устроили тут, понимаешь. Угрозы рычите, как не в себе. Спокойнее нужно быть и, если есть некие претензии к Родиону, изложите в форме цивилизованного диалога. И запомните, от излишних негативных эмоций можно гипертонию схлопотать и прочие сердечно — сосудистые заболевания. Всего вам хорошего, — произношу строгим тоном.
В доску своя Коромыслова щуриться перестает. Наоборот, глаза округляет.
— Чего? Ты глянь, какая смелая! Заступница.
— Ну-ка, ну-ка, дай гляну! Кто там тебя, Людмил, не боится? — доносится из глубины входной группы, теперь уже бас мужской.
Родион хмыкает.
В дверном проеме появляется, как бы правильней выразится... Великан. Амбал. Гора мышц, под два метра ростом. Тяжелоатлет, что ли какой?
А великан, окинул меня взглядом, и по примеру Родиона тоже оскалился в радостной улыбке.
— Вот значит, кто тебя Люд, не боится. Очаровательная у вас заступница, господин Зимин младший.
— Ваше мнение, Артем Михайлович, архиважно для нас, — с ироничной язвительностью откликнулся Родион.
— Люд, ты не знаешь зачем Родион мне хамит? — продолжает скалиться крупногабаритный Артем Михайлович.
— Артемий! Не отвлекай! — рявкает воинственная Людочка.
— Правильно, Люд, пора переходить к существу вопроса. — вставляет Родион.
— Знаете что, давайте-ка я мальчика в зал провожу. Пока он солнечный удар не получил, — заявляет внезапно посерьёзневший великан, призывно машет рукой Жорке. — Идем, познакомишься с Мишаней. Скоро еще один парнишка подъедет, скучно не будет.
— Вот это правильно, мальчику лучше с солнцепека уйти, что-то я сразу не додумалась, — согласилась Коромыслова, и фыркнув, продолжила. — Мозги, потому что, текут от жары. И от хулиганских выходок некоторых индивидов.
— Кристя, ты не против, если я и правда внутрь зайду? — спрашивает Жорка и добавляет. — Драться с вами всё равно никто не будет, я уже понял.
