Эллина принадлежала к тому типу людей, которые умели брать себя за шкирку. Так и тут, наградив плаксу в зеркале парочкой ярких эпитетов, гоэта немного успокоилась.
В последнее время она себе не нравилась, расклеилась. Не пасовала же она перед орками и сомнительными типами — клиенты разные бывали, постоять за себя могла, а тут заметалась курицей-наседкой.
Действие всегда лучше бездействия, а под лежачий камень вода не течет. Либо сразу иди сдаваться властям, либо принимай меры для спасения доброго имени. Гоэта предпочитала свободу тюремной камере, поэтому выбрала второе. Она кое-как поела и полезла в кладовку за травами. Разумеется, мята закончилась, пришлось снова выбраться на улицу, заодно пару других ингредиентов для востребованных снадобий прикупит.
Эллина накинула пальто, взяла сумку и вышла из дома. Плескавшиеся в желудке две рюмки наконец-то подействовали. Гоэту больше не трясло, глаза нервно не бегали по сторонам в поисках неведомо чего. В конце концов, опасную бумагу она уничтожила, а таинственный недоброжелатель… Как-нибудь разберется, ту же Анабель привлечет. Она не разболтает и обязательно поможет — с ее-то связями! Пожалуй, с Бэль и нужно начать, никуда листья и корешки не денутся.
Денег должно хватит на поездку в обе стороны. Стемнело, и гоэта не желала блуждать во мраке: с некоторых пор она не любила ночь, отныне чувствовала себя беззащитной в мире теней.
«Меньше надо работать и больше спать, тогда и нервы целей, — подумала Эллина, забираясь в экипаж, и назвала извозчику адрес подруги. — Отдохну, все как рукой снимет. А пока на травках посижу. Горячительное, конечно, быстрее действует, но не хочется мне спиться во цвете лет».
Анабель дома не оказалось: уехала в театр.
Эллина завистливо вздохнула. Она с удовольствием погрузилась бы в мир грез, но понимала, мечте не дано осуществиться. Публичные представления в Сатии давали, но билеты на стоячие места стоили две чекушки, а сидячие выкупались богатеями и аристократами. В частный дом тоже никто не пустит. Иногда раздавали приглашения, но их опять-таки без знакомства не получишь. Бель пару раз ко дню рождения приносила.
Так неловко: сидишь в зале среди дворян, магов и чиновников. Гоэта всегда садилась с краешка, чтобы никого не смущать, но на нее обычно не обращали внимания, разве бывшие клиенты узнают, пару вопросов зададут.
Представления длятся долго, поэтому Эллина не стала ждать и оставила записку: «Бэль, нужно поговорить. Это очень важно! Приезжай завтра с утра. Речь о моем будущем. Лина».
Гоэта благополучно добралась на извозчике до своего квартала, велела остановиться в Аптекарском переулке и, расплатившись, отпустила экипаж.
В знакомых окнах теплился свет — хозяин лавки запирал поздно, благо жил на втором этаже, по лестнице подняться, и дома.
Толкнув дверь с басовитым колокольчиком, Эллина вошла, поздоровалась, справилась о наличии работы — нет, ничего, — и закупила необходимые ингредиенты.
За спиной стукнул засов. Ну вот, она последняя, успела.
После света ламп аптеки переулок показался кромешной тьмой, но глаза скоро привыкли к тусклому освещению.
Гоэта пожевала листик мяты и поежилась.
Заметно похолодало, скорей бы к очагу!
Эллина бодро зашагала в сторону Тенистой улицы. Она остановилась на минутку, чтобы поправить сползший чулок, и в серебрившейся в лунном свете луже заметила отражение существа с желтыми глазами. Сначала гоэта приняла его за собаку, спокойно продолжила путь и только потом поняла: у собак не бывает больших желтых глаз.
