– Не пойму я твоей логики, – заметила Ася. – Что ты пытаешься на этом выиграть? С синхронизатором всё равно не опоздаешь.
– Первый день службы?.. Посмотрю я на тебя через месяц, Прелесть. Субъективное время идет, и фиг ты его остановишь. Оно идет – и проходит… Можно двадцать лет прожить в одном году и в нем же состариться. Отдыхать мне положено или нет?! А вы тут бумажки кромсаете… Выручайте, Василь Вениаминыч! – взмолился он. – Дело простое: полная замена, прямо в роддоме. А?..
– Лучше я, – решительно произнесла Ася.
– Ну уж нет! – отозвался Олег. – Швабра на кого останется, на меня? Я бычки по полу не раскидывал. Справлюсь, Василий Вениаминович, не волнуйтесь.
– Орел… – буркнул тот, глядя почему-то не на Олега, а на двойника. – Показывай материалы.
Шорох протянул мини-диск в прозрачной коробочке.
– Задача из учебника, – сказал Олег, посмотрев на экран.
– Нехорошо это… – Василий Вениаминович снова снял шляпу и бросил ее на стопку серой бумаги. – Нехорошо и опасно.
– Как и всё в нашей жизни, – изрек Шорох.
Лопатин недоверчиво покосился на двойника, затем на Олега и сказал, неизвестно к кому обращаясь:
– Быстро ты стал… философом.
У него на языке явно вертелись какие-то вопросы, но он терпел. Любой обмен информацией, даже на тему погоды, не мог не вызвать последствий, которые всегда негативны, – просто потому, что в «естественном ходе событий» они отсутствуют. Олег сознательно брал это определение в кавычки, уж очень оно ему не нравилось. Называть поток времени «бетонным столбом» было, кажется, удобней, но лишь на первый взгляд: пресловутый «столб» мгновенно возникал в воображении и тянул за собой мыслишки о бренности, тленности и полной предопределенности. Мысли, одним словом, не полезные.
Олегу и самому хотелось расспросить двойника, но он был уверен, что Шорох ничего не скажет, иначе эту встречу классифицируют как типичное вторжение. И тогда за ними нагрянут – либо сейчас, либо позже…
«Не за нами, – поправился Олег, – а за мной. В настоящем или в будущем, – но это я. Один человек в двух лицах. В разных временах. Нет уж, пусть он молчит… Да, я уж помолчу…»
– Ты там… далеко?.. – спросил Лопатин.
Шорох погладил небритую шею и с неохотой ответил:
– Не настолько, чтобы успеть забыть.
– Помнишь сегодняшний день?
– И весьма подробно.
– Василий Вениаминович!.. – вмешался Олег. – Если он знает, что это было, то… так оно и было. Фактически я уже всё сделал.
– Ты мне голову не дури! – рассердился Лопатин. – Пока ты не включил свой синхронизатор, ничего еще не сделано, ясно? А помнить можно всё что угодно, в том числе и то, чего никогда не было. Вернешься с задания – убедишься… Добро, пошел, только без экспромтов, – закончил он неожиданно.
– Спасибо, Василь Вениаминыч, я верил, что вы не откажете, – Шорох повернулся к Олегу. – Главное, не дергайся. Всё у тебя получится.
Тот набрал на табло время и глубоко вдохнул. Школьные тренировки позволяли почувствовать физический процесс, но не могли передать того, что испытываешь при самостоятельной отправке.
Олег обнаружил, что прибор у него в руках подрагивает, и, пока начальство не передумало, придавил круглую кнопку старта.
Контуры предметов стали нечеткими, а голоса зазвучали низко и тягуче. Каждое из трех тел при движении размывалось в длинный прозрачный шлейф. Свет плавно померк, и Олег, переступив с ноги на ногу, услышал, как под подошвой зашуршал сухой мусор.
