— А потом все будет зависеть от тебя, — жестко отрезал мистер Хармс. — Будешь вести себя прилично, будешь хорошей дочерью и примерной невестой — Саманта будет жить. Не могу сказать, что припеваючи, но вполне сносно.
— Я смогу в этом убедиться? — Взяв себя в руки, я усилием воли заставила себя не дрожать, как осиновый лист.
Внутри меня буквально колотило, но внешне милая улыбка не сходила с лица, будто мы обсуждали погоду, а не судьбу моей подруги. И мою собственную, если на то пошло. Подчиниться? Прогнуться? Выйти замуж за незнакомца по указке? Что ж, до определенного предела я готова сделать вид, что смирилась и готова на все. Но прожить так всю жизнь я точно не собираюсь! Соберу улики, сведения… не знаю, что буду делать с ними дальше, но, наверное, уж не сидеть взаперти под контролем отца!
И абсолютно точно — никакого замужа!
— Разумеется, — усмешка, прочертившая лицо мистера Хармса, мне совершенно не понравилась. — Мало того, ты будешь ее регулярно навещать. Только сначала тебе придется дать мне клятву полного подчинения.
— Ни за что! — отчеканила я, снова вскакивая.
Про подобные клятвы, передававшие волю и саму суть приносящего их в руки принимающей стороны, я слышала от матушки, с комментарием «никогда, никому и ни за что!» Впрочем, и без ее подсказки было все очевидно — «полное подчинение» изначально звучит так себе.
— Сядь! — поморщившись, приказал мистер Хармс.
Я нехотя подчинилась. Не потому, что испугалась или решила сдаться, нет. Наш диалог еще не окончен. Наоборот, сейчас мы наконец-то переходим к самому интересному: любимой стадии завсегдатаев южных базаров — торгу. Меня попытались подкупить, затем запугать. Любопытно, что будет следующим? А оно точно будет, я нужна президенту. Не знаю ещё зачем, но явно нужна, иначе не стал бы он рисковать репутацией и привозить безродную провинциалку к себе домой.
— Как насчет клятвы о неразглашении? — осведомился мистер Хармс после небольшой паузы.
— Возможно, — поджав губы, сдала я позиции. — Смотря, какие условия и триггеры. Смертельной давать не буду, и не думайте!
— А как же твоя подруга? Где твоя благодарность за ее спасение? — лукаво прищурился собеседник, но меня этим уже было не пронять. Я поняла, что казнить Саманту не будут в любом случае, это слишком удачный рычаг давления на меня. Смысл от нее избавляться? Как тогда меня шантажировать? Угрозы моему личному благополучию, сказать по правде, не так уж и пугают.
Слишком многое я успела пережить за этот неполный месяц в столице.
— Я уже упоминала, что безгранично вам признательна за заступничество. Но жертвовать собой во благо неизвестно чего не собираюсь, — отрезала я. — И тем более не собираюсь становиться рабой человека, которого вижу второй раз в жизни. Извините, но на предвыборных плакатах не считается.
Мистер Хармс помолчал, постукивая подушечками пальцев друг о друга. Я сидела с неестественно выпрямленной спиной, сконцентрировавшись на том, чтобы не позволить эмоциям отразиться на лице. Отчего-то казалось очень важным не дать понять президенту, насколько мне на самом деле страшно.
А страшно мне было, и еще как!
— Ну хорошо, — кивнул он наконец то ли мне, то ли каким-то своим мыслям. — Клятва о неразглашении и обычный, немагический договор. Все по закону — содержание, доля имущества в наследовании, официальное признание тебя дочерью, и прочее.
