Макбет: трагедии - страница 9



             В подобье постоялого двора.
             Поэтому мы предлагаем, сударь,
             Уменьшить вдвое шумную ораву,
             А тех, что остаются, – приструнить,
             Чтоб знали, как себя вести.

Лир

      Проклятье!
             Седлайте лошадей; сзывайте свиту.
             Тебя, бездушный выродок, отныне
             Обременять собою я не стану.
             Есть у меня другая дочь.

Гонерилья

      Вы бьете
              Моих людей, а ваш разгульный сброд
              Чинит обиды высшим.

Входит герцог Олбанский.

Лир

               Слишком поздно
              Раскаянье пришло!

(Герцогу.)

               Вы тоже, сэр?
          И вы того желаете, не так ли?

(Слугам.)

          Готовьте лошадей.

Слуга уходит.

          Неблагодарность,
          Исчадье ада с сердцем ледяным!
          В обличии дочернем ты ужасней,
          Чем гад морской.

Герцог Олбанский

      Что тут случилось, сэр?

Лир(Гонерилье)

          Ты лжешь, стервятник подлый! Мой отряд –
          Цвет рыцарства, отборные дворяне,
          Отлично знающие, в чем их долг,
          Блюдущие всего превыше имя
          И честь свою. О как был мелок промах
          Корделии, что показался мне
          Таким ужасным и, как рычагом,
          Перевернул мой разум, в одночасье
          Изгнав любовь из сердца и взамен
          Вселив вражду и гнев!

(Ударяет себя по голове)

          Дурацкий Лир,
          Стучи теперь в ворота, что впустили
          Таких гостей!
      – Уйдем отсюда, шут!

Герцог Олбанский

          Милорд, поверьте, я здесь неповинен,
          Я ничего не знал.

Лир

           Речь не о вас. –
          Услышь мои моления, Природа!
          Великая богиня, затвори
          Ей чрево, сделай так, чтоб никогда
          Она не знала славы материнства;
          Пускай все детородное ее
          Усохнет, пусть из проклятого лона
            Вовек не явится на свет дитя;
            А если явится, пусть будет злым,
            Жестоким и бесчувственным, чтоб вечно
            Терзать и мучить мать, чтоб насмехаться
            Над скорбью материнской, чтобы слезы
            До срока на ее щеках изрыли
            Глубокие морщины, – вот тогда
            Она поймет, насколько хуже яда,
            Острей, чем жало горькое змеи,
            Детей неблагодарность.
      – Ну, идемте!

Уходят Лир, Шут, Кент, рыцари и слуги.

Герцог Олбанский

            О боги! Как все это понимать?

Гонерилья

            Не утруждай себя. Пусть пошумит
            Старик несчастный, впавший в слабоумье.

Возвращаются Лир и Шут.

Лир

            Что, половина рыцарей моих
            Уже распущена?

Герцог Олбанский

     Милорд, в чем дело?

Лир

            Сейчас скажу.

(Гонерилье)

             О стыд моих седин!
            Мне горько, что я мужество свое
            Утратил пред тобой, что эти слезы,
            Которых ты не стоишь, поневоле
            Текут из глаз моих. Пускай насквозь –
            До сердца, до утробы, до костей –
     Пронзит тебя проклятие отцово!
     О старческие глупые глаза,
     Попробуйте заплакать вновь – я вырву
     И брошу вас, чтоб вы своею влагой
     Каменья умягчали. – Ничего,
     Есть у меня другая дочь. Я знаю:
     Когда она услышит, как жестоко
     Ты обошлась со мной, она взовьется,
     Чтобы когтями выцарапать очи
     Тебе, волчица. Ты еще увидишь,
     Как возвращу я прежнее величье,
     Которое, ты мнишь, навек ушло.