Корсак с сумрачным видом прошёлся по комнате и остановился перед ним.
– В таком случае на кой чёрт вы мне оба сдались? – ухмыльнулся он. – Вас мне рекомендовали как людей ответственных и добросовестных, а вы…
– А мы такие и есть, – огрызнулся Вислогузов. – Я готов любой приказ выполнить, а вот убивать маленьких детей дело не моё.
– Ладно, я их прикончу, – нехотя вызвался Перебзяк. – Раз надо, так надо. Только деньги вперёд давай?
– Ишь ты какой прыткий, – ухмыльнулся Корсак. – Сначала скажи, как действовать собираешься, а потом и об оплате поговорим.
– О чём ты? – глянул на него озадаченно Перебзян. – Я прямо сейчас зайду к ним в комнату, сверну шеи, и… Дальше сделаем, как скажешь, но только после того, как потрогаем деньги, которые ты нам за них заплатишь.
Корсак усмехнулся и покачал головой.
– Всё не так просто, как тебе хотелось бы, – сказал он. – Смерть детей мы должны использовать себе во благо.
– Не понял? – уставился на него Перебзяк.
– Сейчас объясню, – и Корсак положил на стол газету. – Вот, полюбуйтесь, что сегодня на Западе пишут про «российских» детей?
Перебзяк и Вислогузов внимательно прочитали первую полосу.
– Ну? Что скажете, хлопцы? – сузил глаза, наблюдая за их реакцией, Корсак. – Эта статейка вам о чём-нибудь говорит?
«Хлопцы» недоумённо переглянулись.
– А что в этой писульке такого, что может вызвать интерес? – сказал с недоумённой миной Вислогузов. – Здесь написана разгромная статья, как трудно живётся в России людям, а особенно детям, которым приходится просить милостню в поездах. У нас уже давно никто на побирушек в поездах внимания не обращает.
– А тут ещё фотографии есть, как дети ходят с протянутой рукой по вагону? – «сочувственно» морщась, сказал Перебзяк.
– А вы не обратили внимание на лица этих нищенствующих детей? – осклабился Корсак.
Перебзяк пожал плечами и промолчал.
– А не те ли это сорванцы, которых ты ликвидировать велишь? – с сомнением в голосе поинтересовался Вислогузов, вопросительно глянув на Корсака.
– Они самые, – ответил тот. – Их физиономии очень хорошо различимы на снимках.
Перебзяк и Вислогузов снова переглянулись.
– И? В чём фишка? – будто договорившись, спросили они.
– А в том, что дети, даже мёртвые, сыграют на руку вашей Украине, – пояснил Корсак. – Мы их здесь прикончим, вы перенесёте трупы в Чертково и сложите в мусорные контейнеры на базаре. А утром их найдут уборщики, и…
– Что «и»? – судорожно сглотнул заполнившую рот слюну Перебзяк.
– Новый виток скандала, – улыбнувшись, ответил ему Корсак. – Найденные в контейнерах трупы сфотографируют, а через день все западные газеты разразятся сенсацией, что в России…
Он не договорил. Грохот за дверью заставил Корсака и его гостей броситься к двери.
***
Лесь едва успел забежать в свою комнату, закрыть дверь и набросить на петлю крючок, как выбежавшие из противоположной комнаты трое мужчин стали снаружи дёргать за дверную ручку. Облизнув губы, мальчик попятился к кровати, на которой после бани и сытного обеда спали девочки.
– Эй, сопляк, ты здесь? – послышался требовательный голос из-за двери. – Отзовись, пока створку не вышиб.
– Да здесь я, здесь, – отозвался Лесь, с трудом уняв дрожь в голосе. – Сами на замок запираете, так куда же я денусь?
– Открывай, я на тебя посмотреть хочу и на ссыкух твоих тоже! – потребовал мужчина за дверью и дважды ударил по ней кулаком.
Удары были настолько сильными, что дверь задрожала, заскрипела и едва не вылетела из петель. Разбуженные грохотом Ольга и Ксюша подскочили на кровати и громко заплакали от страха.
