Марина Цветаева. Нетленный дух. Корсиканский жасмин. Легенды. Факты. Документы - страница 21

Изложенное сейчас на этих страницах – всего лишь догадка, не более, кто то может строго назвать ее «авторским домыслом, нелепым и слабым». Пусть так. Не спорю.

Но в итоге все сложилось так, как сложилось. Марина навсегда осталась рядом с близкими ее и самым отрадным воспоминанием Али долгие годы были картины тихого осеннего или зимнего вечера, когда она, вместе с матерью, сидела у стола за шитьем в уютной маленькой комнатке с зелеными шторами и слушала чтение отцом вслух романов Диккенса, Толстого, прозы Пушкина. Это было для Алечки тихим праздником души: видеть родителей вместе, слушать их разговоры, пить с ними чай, раскрашивать картинки в альбоме, повторять с отцом немецкий урок, а с Мариной – французские глаголы, вслух учить смешно – непонятные чешские слова. Алю, кстати, вскоре забрали из гимназии, не было денег платить за обучение, а отцу еще нужно было закончить курс и продолжить занятия при кафедре для филологической диссертации. Выбрали из двух зол меньшее. Девочка особо не страдала, с Мариной ей было гораздо интереснее, она знала слишком многое, больше, чем в гимназии, и к тому же пришлось переехать из Праги в пригород – деревню Вшеноры, где родители нашли более дешевое жилье. Окна старого домика из трех комнат и террасы выходили прямо в лес. Але там нравилось: был изумительный воздух, пение птиц по утрам, журчание ручьев, долгие прогулки с Мариной по горным тропкам. Марина много писала в то время. Читала Але завораживающие строчки из «Поэмы Горы» и трагедии «Тезей». И горько подводила итог своей жизни.

Аля и Мур.

…Но оказалось, что подводить его, вообще – то, рано. Внутри израненной души Поэта медленно зарождалась новая жизнь. Нужно было еще выпестовать ее. Марина жадно вслушиваясь в первые ее звуки, очнулась, радуясь, но не сразу решилась сказать дочери. Та, узнав, пришла в восторг. И они все вместе стали ждать. Сергей и Марина – сына, Аля – брата. Что будет мальчик – никто не сомневался. Ни минуты.

1 февраля 1925 в воскресенье, года в семье Цветаевых – Эфрон родился еще один малыш с чудными «эфроновскими» глазами, поражающими взрослой глубиною. Это был сын Сергея. Кто – то из них двоих заглаживал таким образом вину перед собою, Небесами, Любимым.. Думаю, что – Сергей. Вопреки распостраненному мнению о «вине» Марины. Это было его тонкое желание – расчет – осуществить ее мечту о Сыне. Желание после почти краха их любви. На остатках своей боли, на горечи своего прозрения, но не презрения к «вечному мальчику», " слишком старому, чтобы быть жестоким и слишком юному, чтобы что – то решительно предпринять,«* 3она тихо выколдовывала, вымечтовывала, выбаюкивала внутри себя дитя. Начаровывала, как принца. Он и родился. Принцем. Чудо – ребенком, обязанным» знать язык зверей и птиц и открывать клады». (Ариадна Эфрон. «Страницы воспоминаний». )

То, что его Судьба будет не менее страшна, чем Судьба всей семьи, никто не мог тогда знать. Никто не ведал. Кроме, может быть, Марины. Та могла все учуять сердцем колдуньи, но усмиряла страшно – сонные догадки подсознания колыбельными песнями. Она была вся словно облита счастьем, тихо светилась оттого, что родился сын… Похорошела, распрямилась, походка ее была плавной, летящей.

В тесном кругу знакомых маленького Мура – Георгия шутливо называли: " дофин», – точно, хотя и с долей иронии и ласковой насмешки. «Босоногая королева» – Марина воспринимала этот титул почти всерьез…