Голова Чжуа растворилась еще не до конца. Найдя Ючжи, она подплыла в ее сторону и уставилась на девочку пустыми белыми глазами. Они медленно моргали, пока вовсе не исчезли в общей массе.
На земле теперь осталась только одежда и липкий розовый мармелад. Синее платье мамы, погребенное под ним, приняло какой‐то неестественный оттенок.
Ючжи начала с трудом передвигать ногами, шаг за шагом отдаляясь от липкой лужи, на месте которой еще недавно стояли любящая мать с дочкой.
– Все из-за этого мармелада…
Прощальный взгляд Чжуа не выходил из головы. В нем как будто читалось осуждение. Нет, не как будто, а точно. Она обо всем знала. Ючжи плотнее зажмурила глаза и побежала прочь. Липкая земля чуть ли не отрывала подошву сандалий.
Неужели Чжуа видела, как она подкинула мармелад в смузи? Это одновременно казалось вполне возможным и совершенно нереальным. Ючжи бежала, пока не выбилась из сил. Открыв глаза, она увидела, что стоит перед туалетом. Достала упаковку мармелада и зашла внутрь. Рюкзак выпал из скользких рук на грязный пол, но ей было не до этого.
– Надо избавиться от него.
Тут Ючжи поняла, что наступила на что‐то склизкое. Снова этот розовый мармелад! Неужели Чжуа с мамой преследуют ее? Девочка вскрикнула – и упала в лужу из мармелада и воды.
Присмотревшись, она заметила, что желейная масса имеет очертания мужчины и женщины. Они еще не до конца растаяли друг в друге. Казалось, пара крепко обнималась. Точнее, один человек пытался схватиться за другого, а тот хотел бежать, но лишь плотнее слился с партнером. Черты лица молодого человека были искажены, в то время как девушка выглядела весьма умиротворенно и счастливо. Было в ней что‐то знакомое. Немного подумав, Ючжи вспомнила: парочка у карусели!
Девочка швырнула упаковку мармеладок как можно дальше. Продолговатые овальные мармеладки отскочили от пола и разбежались в разные стороны. Ючжи с криком поползла назад, но вдруг поняла, что не слышит собственный голос. Она завопила громче, но уши будто оглохли. Девочка поднялась на ноги и выбежала из туалета. Тут она поняла, почему не слышала себя: в парке и без того со всех сторон раздавались истошные вопли.
Кто‐то только таял, а кто‐то уже превратился в мармелад. Было невозможно сказать, где заканчивается одна куча людей и начинается другая. Ючжи снова застыла на месте. Происходящее в парке по-своему напоминало ночной парад. От приторного сладкого запаха закружилась голова. Где сейчас родители? Не превратились ли и они в мармелад?
* * *
Яркая плитка была почти полностью залита розовой слизью. Казалось, что весь парк – лишь миниатюрная игрушка в руках гиганта, который, устав наблюдать за людьми, решил залить все чем‐то липким.
Ючжи беспомощно оглянулась. Она стояла одна-одинешенька в банке мармелада, как фигурка в снежном шарике. К ногам девочки вытекла розовая масса, окончательно потерявшая человеческое обличье. Ючжи начала пинаться, запачкав подол штанов мармеладом.
В этом море хаоса было ясно только одно: нужно найти родителей. Но что, если и они расплавились? Мысли вихрем закружились. Девочка затрясла головой. Как только она выберется из этого проклятого мармеладного шара, все закончится. Она хорошая взрослая девочка. И, конечно, найдет маму с папой. Без нее они не справятся.
Бурю мыслей прервал хриплый голос:
– Думаешь, твои родители здесь?
Кажется, она уже слышала это похрипывание раньше.
