– С чего ты взяла, что мячи находятся там? – Петя недоверчиво покосился на небольшую коробку и перевел взгляд на Катю. – Ты хоть представляешь, как они выглядят? Какого размера? Да туда один мячик максимум влезет, Кошкина.
Катя пренебрежительно фыркнула, и вся дрожь мигом улетучилась.
– Думаешь, если я люблю математику, а не теннис, то не в курсе таких элементарных вещей?
– Думаю, что случайно наступил кошке на хвост.
Петя отошел, склонился над коробкой, в которой были сложены ракетки, вытащил оттуда темную пластиковую банку и потряс ею. Что-то в ней глухо застучало.
– Вот.
– Окей, – поджала губы Катя. – Еще парочку ракеток возьми, я выберу какой-нибудь трофей покрасивее.
Одно движение и…
– Стой!
Хлоп!
Дверь каморки звонко захлопнулась, отрезая их от внешнего мира. Петя недоуменно посмотрел на вырванную ручку и понял, что произошло.
– Ну почему, почему ты взял именно ее?!
Катя в один прыжок оказалась рядом и выхватила из его рук ракетку. От досады и комичности ситуации хотелось пройтись ею по голове Аверина, но вместо этого она лишь раздраженно стукнула ею по коробке.
– Я… Да как-то не подумал даже. Ну а чего она тут стоит? – на миг растерялся Петя, но тут же голосу вернулось прежнее спокойствие. – Успокойся, Кошкина. Ничего страшного не произошло.
– Да? А как мы отсюда выберемся? – не унималась Катя.
– Подождем, пока кто-нибудь придет за нами, когда поймет, что долго отсутствуем.
– А что, если мы тут задохнемся?
– Ничего не произойдет, – заверил Петя и, хитро прищурившись, добавил: – Вот только если вдруг погаснет свет…
Щелк!
Одинокая «лампочка Ильича» потухла как раз после его слов.
– Мамочки! – взвизгнула Катя и бросилась к парню.
Обхватив руками Аверина за талию, она прижалась и зажмурилась.
– Кошкина, что ты… – начал было Петя, и тут его осенило: – Ты что, темноты боишься?
Он получил тычок головой в грудь, по которому и понял, что Катя кивнула. Свет тут же зажегся. Катя замерла, а потом резко отпрянула. Взгляд упал на выключатель у двери, которого с легкостью мог коснуться Петя, после этого поднялся на парня, который невозмутимо продолжал стоять на месте.
– Да и вообще, если боишься темноты, зачем зажмуриваться, чтобы было еще темнее?
– Ах ты гад двухметровый! – злобно воскликнула Катя и ударила кулаком ему в грудь.
– Всего лишь метр девяносто! – запротестовал, смеясь, Петя. – Ай, Кошкина! С ума сошла?
– Открывай дверь как хочешь, хоть с ноги, хоть головой, – скомандовала Катя, кипятясь, как чайник деда в кухне: громко и визгливо. – Больше я не собираюсь быть с тобой наедине ни секунды.
– Сейчас наверняка кто-нибудь придет.
– Но я не хочу, чтобы нас застали вместе! Что люди подумают? Что я… Что мы…
– Что мы?
– Фу, Аверин! О чем ты только думаешь?!
– О чем? – хохотнул Петя, отодвинул тренерский стул, уселся на него и откинулся на спинку. – О… том!
Катя заходила взад-вперед, безнадежно пару раз толкнула дверь, и стала озираться в поисках какого-либо орудия, которое помогло бы отпереть ее.
– Я бы посоветовал присесть и не растрачивать силы попросту.
– А я бы посоветовала не советовать ничего тому, кто не ждет от тебя советов.
– Ладно.
Петя скрестил руки за головой и принялся наблюдать за ней.
– Одного не могу понять, Кошкина, – начал он. – Ты сказала, что такие, как я, не могут…
– Окно! – оборвала его речь Катя и ткнула пальцем в маленькую форточку в стене под потолком.
Петя недоуменно приподнял бровь.
