Вера приехала в Пентюхино из большого города отдохнуть, а ее одноклассник Андрей безвыездно жил тут, работал в школьной котельной кочегаром и мечтал о красивом будущем. Она несколько дней привыкала к сельской тишине и скуке, а он искал повод для будущей встречи с ней, наблюдал издалека, любовался ее фигурой. Она днем загорала на песчаной косе у речной излучины, ночью крепко спала, а по утрам бегала в тонком трико до Дуниной пасеки. Прибегала мокрая выше колен, слегка усталая, но довольная собой; с наслаждением умывалась холодной водой и выпивала стакан парного молока. Она не искала встреч с бывшими одноклассниками, которых в селе, по правде сказать, почти не осталось, не чувствовала в этом нужды. Он сам ее нашел.
Вот уже второй вечер они ходят мимо ржаного поля к туманному еловому лесу и много говорят. Она – кратко и сухо, он, тщательно подбирая слова и стараясь показаться умнее, чем есть на самом деле.
– Ты не представляешь, Вера, как я тут по настоящему общению соскучился, – начинает он. – Мне здесь душу высказать некому. Все кругом только о деле говорят. Никаких отвлеченных тем, никаких оригинальных мыслей… Ты не представляешь, Вера, как мне здесь скучно. О настоящем искусстве хочется поговорить, а не с кем… Все мои ровесники, как только из армии пришли, так сразу переженились кто на ком, детей нарожали и скотину завели. А сейчас вот дома строят из бревен.
– Понятно, – соглашается Вера и смотрит поверх ржи на догорающий закат. – Но я, кстати сказать, не вижу в этом ничего плохого.
– В чем? – переспрашивает он.
– В этих самых домах из бревен. В селе без хорошего дома нельзя. Да и живность какую-нибудь иметь неплохо. Это традиция. Таков сельский уклад.
В городе у Веры остался солидный, хорошо образованный муж и два курчавых мальчика. Ее дети тоже любят смотреть на яркий летний закат, только редко его видят за высокими спинами серых домов. Очень жаль, что они не приехали с ней в этот раз. С ними было бы веселее.
– А вот признайтесь, Вера, – неожиданно произносит Андрей.
– Что? – рассеянно переспрашивает она. – В чем я должна признаться?
– Ведь вы, городские люди, всегда ставите себя выше нас, аборигенов.
Вера, улыбается и быстро говорит:
– Так тебе только кажется, Андрюша.
– Но это правда, – настаивает Андрей. – Правда! Хотя, я не понимаю, чем вы от нас отличаетесь? Ведь мы здесь тоже телевизор смотрим, книги разные читаем, музыкой увлекаемся, поэзией. Вот я, например, Сергея Есенина очень люблю и Максимилиана Волошина. Порой перечитываю их произведения, когда мне грустно.
Вера с улыбкой слушает Андрея и смотрит вдаль.
– И Анну Ахматову я очень ценю, – неожиданно добавляет он.
– Даже Ахматову? – почему-то удивляется Вера.
– А что?
– Да так… Мужчины обычно женскую лирику воспринимают по-своему.
– Ну вот, ты тоже смотришь на это с иронией.
– Да что ты, Андрюша! Вовсе наоборот.
– Да нет, Вера. Мы с тобой начинаем по-разному смотреть на жизнь. Вы – из своего условного мира, мы – от земли, без всяких условностей… У вас там политические баталии, война идей, а мы здесь за все это расплачиваемся своими шкурами. Хотя, вообще-то человеку, наверно, свойственно примыкать к определенному кругу людей, которые примерно так же мыслят, как он… Может быть поэтому и разъезжаются люди по разным странам, по разным городам. Они не от трудностей бегут, от непонимания.
– Пожалуй, – говорит Вера и беззвучно зевает, прикрывая рот маленькой ладошкой. – Тут ты прав…
