Медийный город. Медиа, архитектура и городское пространство - страница 22

Как напоминает нам Вирильо, скорость есть следствие взаимосвязи между различными явлениями (Virilio 1995: 141). Пространство отношений – это состояние общественного пространства, определяемого одновременным действием совершенно различных скоростей: совмещение «метаболической», как выражается Вирильо (Ibid., 144), скорости тела, относительной механической скорости машин и «абсолютной» скорости света, свойственной медийным и коммуникационным технологиям. Пространство отношений выходит на первый план, когда прежний примат стабильности материальных предметов пересматривается из-за разнообразных взаимосвязей, возникающих между различными скоростями. В этом смысле световая скорость электронных медиа имеет критическое значение. Пространство отношений, чья концептуализация началась с радикального перспективизма Ницше (относительность реальности, которая всегда наблюдается с чей-то точки зрения), разворачивается, когда развитие «сетевой» логики требует осознания, что каждая точка наблюдения связана с бесчисленным множеством других точек. Пространство отношений – это общественное пространство, создаваемое современным императивом активно устанавливать социальные отношения «на лету» через разные измерения, в которых глобальное неразрывно переплетается с личным. Это состояние, которое определяется растущим спросом на признание уникального положения каждого действующего лица и конкретного контекста любого опыта в сочетании с одновременным признанием того, что контекст не поддается исчерпывающему определению или «насыщению», как выражается Деррида (Derrida 1982).

Медийный город достигает критической массы, когда пространство отношений начинает превращаться в культурную доминанту. Поскольку пространство отношений нельзя определить на основе его важнейших атрибутов или присущих ему устойчивых свойств, оно обретает значение прежде всего за счет взаимосвязей, возникающих между различными «узлами» и секторами. Такие взаимосвязи отличаются в первую очередь вариативностью и непостоянством. Как утверждает Лэш, прежние социальные связи, организованные на основе пространственной близости, уступают место коммуникационным «дистанционным» связям – либо контакты происходят на расстоянии, либо люди преодолевают определенное расстояние для личной встречи (Lash 2002a: 206). Коммуникационные связи отличаются по продолжительности и скорости от старых форм социальных связей, укорененных в пространственной близости: согласно формулировке Лэша, они непродолжительны, интенсивны, дискретны и уже не определяются нарративной последовательностью[23]. Таким образом, хотя некоторые связи могут сохраниться со временем и даже обрести относительное постоянство, общий контекст характеризуется все большим тяготением к быстрому и волатильному переустройству.

Эта повышенная волатильность все заметнее в отправлении власти. Фиксированные и стабильные пространственные «лекала» дисциплинарного общества уступают место непрерывным процессам цифровой модуляции (Deleuze 1992). По мнению Киттлера, утрата стабильных пространственных иерархий вроде тех, что некогда определяли понятие «капитал», означает, что политическое влияние зачастую проявляется в «менее очевидных формах». Власть, возможно, стала не столько вопросом утверждения в традиционном пространственном центре, например на городской площади, сколько результатом тактической оценки коммуникационных возможностей: «Таким образом, власть – это способность в подходящий момент занять каналы технической обработки данных. И центральное положение становится переменной, зависящей от медийных функций, а не наоборот» (Kittler 1996: 726).