Бросив масло на сковородку, я задвинула её в печь подальше, и разбила в миску пять яиц.
- Что так много? – тут же заворчала Жонкелия. – Хватило бы и трех.
- На меня не готовьте, хозяйка, - тут же тактично отозвался судья. – Я только хотел задать пару вопросов…
- Год прошел, а вы никак не уйметесь, - старуха подала мне солонку.
Думаю, сделала она это не из-за желания придать блюду вкуса, а чтобы не встречаться взглядом с судьей, который тут же уставился на неё.
- Убийство вашего сына ещё не раскрыто, - сказал он обманчиво-мягко. – Мне казалось, вы больше всех должны быть заинтересованы в том, чтобы убийцу нашли.
Убийство? Я слушала в оба уха и мигом насторожилась. Получается, мужа Эдит убили? А теперь она сама прыгнула в озеро?.. Я хотела добавить соли, но посмотрела на собственные руки, скривилась и зачерпнула соль кончиком ложки. С такими руками не то что готовить – дышать неприятно.
За неимением вилки, я взбивала яйца не самой ложкой, а её черенком. Почти как китайскими палочками, когда готовишь восточный омлет.
Мамаша Жонкелия вздохнула и села на скамейку, а судья мазнул по мне взглядом, в котором читались и удивление, и неуверенность, а потом опять принялся расспрашивать:
- Так что произошло, мамаша? Как ваша невестка оказалась в озере? Сегодня ведь ровно год, как Бриско умер? Странное совпадение.
Бриско? Я помешивала яйца, усиленно шевеля мозгами и помалкивая. Это мой муж, что ли? То есть – муж Эдит. Или ещё кто-то умер?
- Ну год, и что? – старуха всем своим видом показывала, что расспросы здесь лишние. И что судья тоже лишний. – Эдит ставила сети, оступилась.
- Сети? – уточнил судья.
- Сколько раз ещё повторить? – с раздражением отозвалась Жонкелия.
- Которые разрезанные? – последовал ещё один вопрос.
Если мамаша и попала впросак, то виду не подала.
- Не все же разрезанные. Есть и целые ячейки, - сказала она, дернув плечом. - Вы, господин судья, забываете, что мы – две беспомощные женщины, - она начала очередные стенания о бедности. – Поймается рыбка – нам уже счастье.
- А сети она как ставила? – почти ласково поинтересовался Рейвен Кроу. – С берега забрасывала?
Я смутно представляла, как ставят сети, но что-то мне подсказывало, что тащить их на середину озера заплывом вразмашку Эдит вряд ли стала.
- Вы меня в чем подозреваете? – с оскорбленным достоинством спросила Жонкелия. – На лодке она была. На лодке.
- А где лодка?
- Снесло течением.
- Хорошо, я посмотрю вдоль берега, - произнес судья с сомнением.
- Смотрите, - равнодушно отозвалась старуха.
Масло уже разогрелось, я хотела взять сковородку, но тут сообразила, что нет ни прихватки, ни полотенца. И как теперь?..
Мамаша Жо присвистнула, подзывая меня, и сунула мне в руку какую-то грязную засаленную тряпку. Да, чудесная прихватка. Понятно было, почему судья отказался от угощения в этом доме. Мало найдется охотников поесть у нерях.
Но за неимением лучшего пришлось воспользоваться тряпкой. Я достала сковороду и осторожно, тонкой струйкой, вылила растопленное масло в яйца, продолжая помешивать их черенком ложки.
Судья не обратил на это внимания, а старуха вытаращила глаза. Правда, она сразу же потупилась, предоставив мне безумствовать на своё усмотрение. Они тут омлетов никогда не видели, что ли?
Я вылила яично-масляную смесь в сковороду и поставила её обратно в печь. Сейчас минут десять и… Блин, у них тут и часов, наверное, нет. Придется следить так, на глаз. Вооружившись ложкой, как мечом, я сделала вид, что целиком и полностью увлечена омлетом, но судья не унимался и снова взялся за меня.
