– Ну ты даешь, Мельников. Слыхать-слыхивал, что год прибавляли, ну, два, но чтоб три! Сколько тебе лет? Настоящих, не по анкете, – задал вопрос начальник. На столе у него лежало две папки с личным делом Мельникова А. Б.
– Двадцать один, – ответил переводчик.
– — На войну хотел, да?
– А кто не хотел?
– Были и такие. Это похвально. Но все-таки нехорошо такие вещи от товарищей скрывать. А Мельников – это же фамилия отчима?
– Да, второго мужа мамы.
– Слыхал. Он под Ленинградом погиб, да? А настоящего отца в каком арестовали? Я запамятовал, в тридцать седьмом или восьмом?
– В тридцать восьмом. Но я от него отрекся. Он мне больше не отец! Мой отец погиб под Ленинградом! – яростно сквозь зубы произнес Мельников.
– Это ты правильно сделал. А то ходил бы с фамилией Бронштейн и, кто знает, может, примкнул бы к сионистской ячейке, да?
– Я русский.
Начальник достал пачку «Честерфилда» и закурил. Щелкнула американская зажигалка. К запаху дыма примешался запах керосина.
– Сами виноваты, что таких вот присылают. Ты же не куришь, да? Мне нужен отчет о поездке. Где были, что делали, с кем говорили.
– К нам в поезде француз подсел.
– Француз, значит?
– С ним Федин всю дорогу говорил.
– Француз – — это хорошо, да? Напиши поподробнее. К Федину уже давно вопросы есть. Иди и все подробно распиши. И там пару документов перевести нужно. Пустячок – ты справишься.
– Разрешите идти?
– Иди.
– Слушаюсь.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
