– Джексон! Джексон!
Так рокочут трибуны, пока ты несёшься с шайбой в сторону ворот противника. Обкатываешь громилу под номером «6», что положил все силы на то, чтобы вывести тебя из игры, и врываешься в нейтральную зону.
Сердце разгоняется до смертельно опасных ста восьмидесяти ударов в минуту. Верхний порог безумия, предельная точка вбрасывания энергии в кровь. Дальше – только гол или коллапс.
Вены разбухают от адреналина и вскипают, как кастрюля с молоком, грозящая перелиться через край и учинить пожар. Форма стягивает тело и становится второй кожей. Клюшка – продолжение рук, а коньки – протезы, без которых я не смогу ходить, перемещаться, существовать. Ступни больше не чувствуют льда под собой. Никакой ледяной тверди, ведь я парю над землёй, и никому из этих бело-красных неудачников из сраного «Ванкувер Джайентс» не достать меня. Не нагнать, не сбить с ног, не остановить.
Я непобедим. Я бог на льду. Я Дэвис, мать вашу, Джексон. Парнишка с окраины Чикаго, который достал до звёзд. Моё имя будоражит толпу и врезается в оградительные стёкла. Достигает тысячи герц, чуть выше – и стекло разлетится в щепки, осыпав нас всех острым конфетти.
Толпа пришла посмотреть на чемпионов сезона. Любители, кому никогда не попасть по эту сторону трибун. Настоящие любящие отцы, притащившие сюда сыновей, чтобы провести время вместе. Верные фанаты с пёстрыми шарфами и смоченной «Молсоном» глоткой, чтобы лозунги чеканились и вылетали как по маслу.
Тысячи пар глаз следят за каждым моим движением. Бежать по льду – вот моя стихия. Чёрная таблетка шайбы маячит передо мной, как перед наркоманом. Каждый, кто вышел сегодня на лёд, и есть наркоман. Однажды зашнуровав конёк, ударив по воротам, почувствовав вкус победы, уже не захочешь бросать.
Но мне нужно бросать через каких-то десять метров. Ноги не подвластны мне и двигаются в собственном ритме. Правая, левая, правая, левая. Клюшка сидит в ладони, как влитая. Никогда ещё не держал ничего совершеннее, кроме этой деревянной палки и нежных пальцев Вэлери. Она тоже смотрит. Наверняка смотрит из нашей квартирки во Франклин Парке. И кусает свои пухлые губы с клубничным блеском «Лореаль», поэтому я не могу промахнуться. Слишком часто я промахивался в жизни, чтобы облажаться ещё раз.
Прицел наведён на прямоугольник ворот с Кевином Гарлендом в эпицентре. Всего лишь точка на горизонте. Всего лишь мошка на окне. Всего лишь небольшая преграда на пути к звёздам.
Время превращается в тягучий кленовый сироп и медленно стекает с табло секундами, что в рапиде отсчитывают последние мгновения матча. Дополнительно назначенное время истекает, как раненый ножом – кровью. И только я могу его спасти.
Один взгляд на табло: 3:2. Один взгляд на трибуны: ожидание и надежда. Всего одна шайба может спасти нашу команду от проигрыша и вырвать победу у «Ванкувер Джайентс», что побеждали третий сезон подряд. Судья заголосит в свисток, толпа взорвётся эйфорией, и мы получим заветные буллиты и шанс отыграться. Надрать задницу и показать, что «Монреаль Канадиенс» чего-то да стоят.
Десять…
Что-то крупное появляется в поле зрения.
Девять…
Несётся на меня со скоростью фуры, потерявшей управление.
Восемь…
До ворот – пять метров, но мне бы подобраться ещё чуть ближе. Кевин Гарленд – здоровяк, занявший собой всё пространство. Прострелить с такого расстояния – что стрелять из рогатки по клину журавлей в небе. Глупое расточительство снарядов и последнего шанса на победу.
