– Надира, мне кажется, ты не понимаешь всей ситуации, – сказал Эльнар, когда я собралась улетать домой к детям. Я прилетела в Америку только на один месяц, чтобы навестить мужа. – Ты не можешь просто так оставить меня одного. Я тебе не говорил, чтобы ты не переживала, но от нервного срыва я попал в больницу, и теперь у нас долг четырнадцать тысяч долларов, – он на минуту замолчал. – Меня могут посадить в тюрьму, если мы его не выплатим. Мне нужна твоя помощь. Мы вместе вылезем из этого. Сейчас тебе объясню как.
Это был первый раз, когда я услышала его «объяснения», и они длились два дня. Он говорил о том, какой он талантливый и как ему тяжело. Манипулировал чувством вины, обязанностями жены, играл на моей жалости и страхе, что он погибнет. Я чувствовала, что схожу с ума, но я была знакома со своим мужем всего лишь четыре месяца, и мне тогда показалось, что он был перевозбужден и не в себе от страха остаться в одиночестве, и я искренне считала, что мне действительно нужно спасать мужа. Изможденная и потерявшая реальность из-за объяснений Эльнара, я согласилась остаться.
А потом я стала бояться этого выражения: «Мне кажется, ты не понимаешь всей ситуации» больше, чем электрического стула. Эльнар «объяснял ситуацию» по любой моей погрешности. То я без разрешения позвонила маме, то не убралась вовремя, то плачу по пустякам, то забыла в стиральной машине его носок.
– Кутя, мне кажется, ты недостаточно любишь меня. Как же можно относиться так невнимательно к своему мужу? Разве тебя родители не учили, что муж – это господин! Об этом говорит Коран, к твоему сведению. Хочешь, я прочту тебе именно про это?
– Дорогой, конечно, я люблю тебя, просто я убирала много белья и не обратила внимания, что обронила твой носок, – уже дрожащая, пыталась оправдаться я.
– Вот-вот! Мы здесь говорим о расстановке приоритетов. Как раз это я тебе и объясняю, что ты не понимаешь всего, что стоит за твоим вроде бы безобидным поступком. Забыть мои вещи черт знает где! Да это все равно что забыть про меня в принципе.
– Да нет же! Все это совсем не так. Я всегда думаю о тебе.
– Нет, Кутя! Ты опять не понимаешь, – я ненавидела, когда он меня так называл, а ему ужасно это нравилось. – Я говорю не о носке, а о твоем отношении ко мне. Я хочу знать, о чем ты думала, когда доставала белье из стиралки? Скажи мне, о чем, а может, и о ком ты думала?
Эльнар начинал ходить по комнате, посадив меня на стул.
– Эльнар, я устала! Я хочу есть и я хочу в туалет.
– Вот об этом я и говорю. У тебя нет совершенно уважения ко мне, не говоря уже о любви! Я ей распинаюсь про чувства, а она, видите ли, хочет в туалет!
Эльнар начинал закипать, и это был очень нехороший признак.
– Ты меня замучил! Ты меня достал, – набравшись смелости, я встала и хотела уйти в туалет, но сзади на меня обрушился удар по голове. Из носа пошла кровь.
– Господи, где же моя родная жена? Знаешь, она умерла у меня на руках, она обнимала меня, когда испустила последнее дыхание. Говорят, умершие тела твердеют, она так и ушла из жизни с согнутыми руками, – причитал Эльнар, потирая кулак, которым он ударил меня по голове. А я пыталась остановить кровь, обвиняя себя, что не потерпела еще чуть-чуть.
– Кутя, прости! Вот видишь, что происходит, когда не повинуются. Ты ведь не повиновалась. Признайся! – глаза Эльнара сузились и ноздри раздулись. – Следи за языком! Всегда следи за языком!
