На полу кухни лежала мама, ее черные волосы разметались по светло-коричневой плитке, она извивалась, корчилась и пыталась отвернуть голову, как можно дальше, но у нее ничего не получалось. Над ней навис отец, он успел раздеться до шорт и теперь его дряблое тело, с обвисшим животом прижимало маму к полу. Он занес кулак для очередного удара.
– Нет! Не надо! Пожалуйста! – Гена ухватился за кулак отца, всем весом потянув его к полу.
– Ты на кого прыгаешь? Мамку решил защищать? Шлюха твоя мать! – он с легкостью отцепил от себя Гену и взяв его за грудки потряс перед своим лицом. От него пахло смесью водки и дешевых сигарет. – Все бабы шлюхи и суки! Бабы ничего не стоят!
Он с силой отшвырнул Гену так, что тот со всего размаху ударился затылком об холодильник. На секунду в глазах потемнело, он смог отползти под стол. Генино сознание распалось на множество отдельных друг от друга частей, которые он пытался собрать вместе. Отчаянно кружилась голова, глаза не могли сфокусироваться и к горлу волнами подступала тошнота.
Где-то далеко кто-то кричал. Гена не сразу узнал в истошных воплях мамин голос. Сидеть было невозможно, нестерпимо хотелось лечь, мир покачнулся и, внезапно, его правую щеку уже холодила напольная плитка. Лежа на полу и цепляясь за сознание, Гена увидел широко распахнутые, залитые кровью мамины глаза.
Над ней склонился отец, держа в руках окровавленный нож. Но что это..? На его темно-коричневой, загрубевшей от тяжелой работы на улице, руке, сверху лежала снежно-белая, небольшая женская кисть, будто бы направляя его. Гена поднялся взглядом по расшитому мехом и бисером рукаву, до высокого, так же богато украшенного головного убора и увидел красивый женский профиль, в этот момент женщина и отец синхронно повернули к нему злые лица, одинаково забрызганные кровью. «Разве папа не замечает, что у него на спине сидит какая-то тетенька?» мелькнуло у Гены в голове, перед тем, как он окончательно потерял сознание.
Гена не помнил сколько он был в отключке. Когда он очнулся мамины глаза уже были полуприкрыты. Ее волосы намокли и свалялись от крови, по всему телу и через прорези на халате виднелись небольшие ранки, внутри которых что-то желтело. Гена удивленно их разглядывал, недоумевая, как через такие небольшие дырочки могло вытечь столько крови. Он потряс маму за плечо.
– Мам. Мама! – Гена тряс ее все сильнее. – Вставай! Ранки же совсем маленькие! Я как в прошлый раз помогу тебе кровь убрать! Вот смотри мама! – он схватил первую попавшуюся тряпку и начал возюкать ею по луже крови. Она уже начала сворачиваться и подсыхать по краям темно-коричневыми хлопьями.
– Тише-тише, дай мамочке поспать, – послышался голос из коридора. В дверях показалась та самая незнакомая женщина.
Гена поднял голову и с удивлением оглядел ее, раньше он никогда таких не видел: черная, толстая коса, перекинутая через плечо, богато украшенная одежда, позвякивающие серебряные украшения – Гена видел такое только на Ысыахе3, но и те были намного беднее, того, что он только, что увидел.
– Пойдешь со мной? – женщина сверкнула белыми, как бисер зубами и протянула Гене руку.
Гена с отсутствующим выражением лица вытянул руку вперед и перешагнув тело матери взялся за протянутую, цвета парного молока, ладонь.
