– Как ты сказала? Охренеть? – уточнил жрец.
– Ну да, капец же, как видно было.
– Вот, молодежь как говорит, в самую точку: охренеть, капец, – после этого засмеялись все, кто шел рядом.
– Они шли по пирсу, а потом замерли на асфальте набережной в вежливых прощаниях. Пока дочка всё ещё удивлялась, как хорошо видно иву с этого берега. Ася спросила дорогу до автобуса.
– Идите через гаражи, и там остановка будет чуть правее.
– Благодарю. До свидания, – и обращаясь уже к Катерине, – Значит мне неправильно рассказали, надо было до городского пляжа выходить. Тогда бы все правильно было. Чуть вперед от остановки и через дорогу. Через гаражи.
– Будем знать, нам сказали ещë через выходные будут собираться, если погода позволит. Я записала номер телефона жреца нашего. Можно будет узнать про ещё какие-то мероприятия.
– Я всё же останусь при своем мнении, что слишком всë было. Слишком шумно, я представляла себе всё иначе. Скорее всего моё впечатление будет не перебить, и я не поеду ещë раз с этими людьми. Но, а вам если понравилось, что ж, значит эта поездка была полезна.
Дочка косо посмотрела на маму и в еë глазах прочла: это же Ася Александровна, и отвернулась, поняв, что обсуждать они это не будут. Это же Ася Александровна, – ещё несколько раз она повторила про себя. Посмотрела с прищуром на солнце и погрузилась в воспоминания о прошлом дне. Как она плавала, как русалка; складывала травинки и доставала занозы из ступней. Искала себе подходящего парня в толпе, но так ни с кем и не познакомилась; она была гораздо младше всех, и от этого не придала должной значимости всему происходившему.
Ася увела разговор, стала рассказывать, где ещё бывала. Предлагая Катерине, как-нибудь поехать в одну деревню, куда можно попасть только на корабле. Там, по её словам, гораздо тише и красивее.
За некой слабостью, Ася никогда не выглядела ущемленной или что её можно заставить делать то, что она не хочет. Говорила Ася довольно прямо, но за словами не всегда угадывались мотивы. Хотела мало. И даже это – не всегда. Но.
Преподавание в изостудии давало ей уверенность, но не удовлетворение. Во всем она оборачивалась и находила – "но". Находясь на натянутой струне ожидания, которая лопалась каждый раз, когда она до неё дотрагивалась.
“Тётя Ася пришла!” – как-то засмеялся мальчик, когда она вошла в изостудию. Она не поняла, в чём смех: не смотрела телевизор и не знала, какую рекламу все тогда обсуждали. И вот так случалось всегда, как и многое другое – происходило незаметно для Аси, скользь, в другом ритме жизни.
После окончания одиннадцатого класса, буквально на следующий день Ася пришла в парикмахерскую.
– Мне мешаются волосы, – садившись в громоздкое кресло сказала она. Парикмахер, женщина с усталым лицом и неуместным макияжем, с выцветшими тенями, явно пыталась скрыть возраст, но только выделяются обвисшести. Кольцо на цепочке билось о грудь при каждом шаге, и даже сейчас, когда она наклонилась к Асе и тронула волосы, оно звякнуло. Приподняла пряди, пробуя на вес.
– Волосы жидковаты, каре бы, конечно, – пробормотала, глядя в зеркало, трогая и поднимая во всех стороны русые волосы.
– Они будут еще больше мешаться.
– Ты уверена, что хочешь отстричь совсем по-мальчишечьи? – будто прочитав мысли, которые Ася боялась произнести.
– Они тогда не будут мешаться.
– Чёлочку сделаем аккуратную такую… Да, так будет лучше. А то хвостик как… извиняюсь, как у к… слоника – ни вида, ни толку. Садись удобнее. Сейчас сделаем тебе женскую стрижку. Будешь выглядеть модно.
