А Танюшка грубовато отгоняла их:
– Да дайте же пройти, обормоты! Как я вас кормить буду, если вы мне шагу не даёте ступить?
Но они мурлыкали всё громче, петляя и извиваясь вокруг её ног.
Василий терпеливо ждал, когда она закончит свой ежедневный кошачий ритуал, встанет с корточек и отряхнёт коротенькую юбчонку от хлебных крошек и кошачьей шерсти.
И только тогда он появлялся из укрытия:
– Привет, о повелительница кошек!
Танюшка, как и подобает повелительнице, поднимала руку с открытой ладошкой и сурово произносила всегда одно и то же:
– А теперь все геть отсюдова!
И кошки послушно разбредались по своим убежищам.
Танюшка обожала всех тварей божьих, и они платили ей тем же. И только собаки вели себя странно. Завидев девушку, они замирали, злобно рычали, а шерсть на загривке становилась дыбом. Они никогда к ней не приближались, но вид у них был то ли угрожающий, то ли испуганный.
Когда Василий впервые увидел необычную для своей избранницы картину, он спросил насмешливо:
– Что это с ними? Ты же дрессировщица. Похоже, не сильно тебя жалуют.
Танюшка только отмахнулась:
– От меня же кошками пахнет! Им это не нравится.
Василий наклонился к её плечу и понюхал:
– Что-то не улавливаю кошачий запах.
– Ну ты же не пёс… Я надеюсь.
– Нет, – согласился Василий, – скорее кот. Я же Василий. А от тебя пирогами пахнет, такой сладкой белой присыпкой – не помню, как называется.
– Ваниль называется, – засмеялась Танюшка, – мне повариха немного отсыпала. – И она достала пакетик, свёрнутый из газеты.
Василий стал Танюшкиным покровителем. Их союз был неизбежен. Два одиночества встретились и образовали пару. Они были практически неразлучны – вне занятий их нельзя было увидеть порознь. Их так и называли: Танька-Васька. Это звучало, как одно имя, а каждый из них перестал существовать отдельно от другого. Их паролем, символом пары, стал липовый цвет. Впервые Васька сорвал, подпрыгнув, пушистую веточку цветущей липы в июне, после окончания экзаменов за первый курс. Это даже была не веточка, а отделённые от неё цветы – трогательный комочек, напоминавший Танюшке чуть подросшего цыплёнка. Они сидели на их любимом месте, под той же вековой раскидистой липой.
– Понюхай, – предложил Васька, – какой запах! Его нельзя описать, можно только нюхать. Не зря пчёлки набрасываются на цветки, как только те появляются.
– Почему же нельзя описать? – возразила Танюшка. – У нас учительница даже стихи в классе декламировала. Она коллекционировала стихи о липе, представляешь?
– Молодая? – поинтересовался Васька.
– Молодая, а почему ты спрашиваешь?
– Наверное, влюблена в кого-то была, раз запах липы так её волновал.
– Может быть, я за ней не следила, а вот стихи кое-какие запомнила. Вернее, не стихи, а отдельные строчки. Те, что легли на душу:
Липовый запах из липовых пазух течёт.
Липа цветёт. Летний воздух – что липовый мёд:
Та же густая, янтарная, терпкая масса.
Ложку бери и на булку намазывай с маслом
Или тяни потихонечку прямо из сот.
– Класс, правильные строчки запомнила. Мне про булку нравится. У меня там, в комнате, стоит банка с липовым мёдом. Пошли по бутеру, а?
Нет, Васька не был романтиком. Запах не пробуждал в нём томления, как у Танюшки. Вот на бутерброд намазать – это да. Вкусно…
– Ты не заметил, что в стихах не про мёд говорится, а про воздух, «что липовый мёд»? Воздух будешь намазывать? – хихикнула Танюшка.
– Не, не заметил. Я про свой мёд сразу подумал: забыл про банку, под кроватью заныкал. Идём. Хлебушка только нужно купить и маслица. Я утром шёл мимо пекарни – запах стоит почище липового. Аж слюнки текут! У меня там знакомая тётенька пекарем работает. Полюбила меня. Говорит, я ей сына напоминаю. Всё время подкармливает. Пошли, она нам свежачка даст. – И он за руку потащил Танюшку в сторону пекарни.
