– Бывает, – вздохнула Катька.
– Заживёт, – пообещала лаборантка.
– До свадьбы – сто раз! – с примесью горечи улыбнулась Катька.
– А ты не торопись выходить, – попросила медичка. – Пусть лучше двести раз заживёт. Чтобы надёжнее было.
Простые слова помогли Катьке пережить отсутствие завтрака, на который она опоздала. Утренней едой стали последнее яблоко и пара конфет из маминого пакета; имелись ещё бананы, но они просто не полезли в горло.
Вернулась бабка-соседка и принялась пенять:
– Вот что за молодёжь нонче пошла! Ведь всё у вас есть, а вы? Ведь и помочь могла бы! А то ведь раз – и нету её! И как кровь сдала, хоть бы глянула, когда мимо проходила! Я вот, когда маленькая была, как ты, так нас за маленьких уже не считали! В школе надо было бы учиться, а я работала! Да в колхозе! Война была… А сейчас!
– А сейчас не война! – нагрубила Катька и отправилась в коридор; чем-то нужно было заняться, чтобы скоротать время до врачебного обхода.
Потом вспомнила, что у неё есть телефон и можно кому-нибудь позвонить.
Первым, чей номер она набрала, оказалась Ирина Егоровна. К счастью, Катька угадала на перемену, поэтому историчка не особо возмущалась:
– Киршина, ты почему не в школе?
– Ой, Ирина Егоровна! – выпалила в ответ Катька. – Вы даже не представляете, что за пятки скользкие у людей пошли!
После некоторой паузы классная настороженно спросила:
– Ты это о чём?
– О пятках! – Катька пожала плечами и двинула головой, будто Ирина Егоровна могла её видеть. – Я вчера себе череп пробила! Ну не совсем, конечно, – поспешила она заявить, услышав, как ахнула, и представив, как схватилась за сердце историчка. – Захожу в ванную вчера, и тут моя пятка ка-ак поскользнётся! И я ка-ак приложусь! Затылком о пол. И всё. Перелом. Я так думала. А в больницу привезли – нет, только сотрясение мозга.
– Сильное или так, не очень? – голос Ирины Егоровны задрожал, будто классная искренне переживала за свою ученицу.
– Не-е, нормальное! – отмахнулась Катька от невидимой собеседницы. – Сознание всего два раза теряла. Но доктор сказал, что сегодня выпишет. Или завтра, если хуже будет. Если сегодня хуже будет. Если сегодня хуже, то завтра выпишет, а если не хуже, то сегодня.
– Пусть будет не хуже! – голос исторички стал категоричным. – А выписывают пусть лучше завтра! Отлежись, все обследования пройди – пусть тебя подлечат, и только тогда в школу.
– Да вы что! – деланно возмутилась Катька. – У нас же завтра пятница! Там два дня выходных, и всё – последняя неделя! Надо же учебный год завершать! Не-ет! – протянула она. – Я в школу хочу! Если не отпустят, сбегу! Я, кстати, чего позвонила! – спохватилась вдруг Катька. – Во-первых, сказать, чтобы не теряли. Во-вторых, вы мне вчера звонили, но я в отключке была. А что звонили?
– Ой, да! – тут же перешла на другую волну Ирина Егоровна. – Я ведь тебе спасибо хотела сказать.
– За что? – удивилась Катька.
– Ну как же! Сейчас так мало подростков, которые так искренне заботятся о близких своих! А ты так за маму переживала! За её давление… – учительница шмыгнула носом. – Представляю, как она сейчас переживает за тебя! Ведь, Катюшка, поверь мне. На слово поверь. Мама – это такой человек, такой человек!.. Вот только когда его не станет, поймёшь, как он нужен! Поэтому, – Ирина Егоровна откашлялась, приходя в себя, – береги свою маму. Пожалуйста. Очень тебя прошу. И не волнуйся за учёбу. Тройка у тебя только по английскому выходит. Но я с педагогом переговорю, чтобы она тебе авансом четыре поставила. А по остальным предметам у тебя всё замечательно. И по истории я тебе пять за год поставлю!
