«Господи, как ей это идёт!» – подумал Данила. Его же щёки пуще прежнего налились красным.
– Здравствуйте, Его Величества Юнкер Шилякин. – в лёгком книксене поприветствовала юнкера графиня.
– Здравствуйте, Ваша Светлость! – Шилякин по-строевому повернулся к графине, как и прежде щёлкнул каблуками и кивнул головой.
– Ну что же мы… – господин фон Литке старший, подошёл к Даниле и протянул тому руку.
– Граф Юлий Петрович фон Литке, отец чудесно спасённого Вами дитя. – он крепко схватил за протянутую в ответ руку юнкера и сильно потряс. – Вы настоящий герой! – он обернулся к генералу, не отпуская руку юнкера.
– Его просто необходимо наградить, Платон Николаевич.
– Обязательно сделаем Ваша Светлость, но следуя предписаниям, с него не снимается вина за опоздание и пьяный вид.
– Но генерал, – графиня вступилась за юнкера, – Он был совсем мокр, конечно, он опоздал, пока прачка приводила в порядок его форму. И он совсем не был пьян, он выпил бокал красного вина, чтобы не заболеть. Считайте, что я его заставила.
– Погоди Нади, – граф прервал дочь, и оторвавшись от руки юнкера обернулся к начальнику училища:
– Действительно, генерал, господин юнкер не мог явиться в неподобающем виде в училище. Мои слуги привели его мундир в порядок, ну а что до бокала вина… ну кто из нас в его возрасте не имел подобных практик?
Генерал, покачался на каблуках, скрипя паркетом, немного нахмурил густые как два кустарника серебристой полыни брови.
– Думаю, мы сможем найти выход из ситуации. – он сложил руки на груди, поднёс руку к лицу и задумчиво пощипал пальцем бороду. – Смирнов, передайте моё распоряжение – отменить двое суток гауптвахты для юнкера Шилякина, ротмистру Завьялову – назначить юнкеру в наказание за опоздание из увольнения три часа аиста. Думаю, будет достаточно.
Адъютант раскрыл папку и что-то записал в неё.
– А по награде мы определимся немного позже, ежели позволите. – и вопросительно взглянул на графа.
Фон Литке посмотрел на дочь, и та, улыбнувшись и кивнула.
– Считаю, вполне справедливо. Но по награде не поскупитесь, Платон Николаевич.
Генерал чинно поклонился графу. И обращаясь к Шилякину:
– Можете быть свободны, юнкер. Возвращайтесь в расположение. – и потеряв интерес к Даниле пригласительным жестом поманил графа для разговора к сервированному к чаепитию столику.
Шилякин щелкнув каблуками, кивнул. Он мимолётно посмотрел на графиню, та улыбнулась и застенчиво опустила свои шоколадные глазки. Данила развернулся на каблуках и печатая шаг вышел из приёмной генерала.
Шилякин шёл от кабинета начальника училища, не раздумывая ни об отменённом наказании, ни о первой предстоящей награде, мысли юнкера занимал только лишь её взгляд и милый румянец. Никакие награды или наказания сейчас не имели никакого значения. Только этот взгляд, который он больше никогда и не мечтал увидеть, он так прекрасен. Но мысли его прервал женский голос.
– Юнкер, постойте! – всё тот же прелестный девичий голосок окликнул Данилу, он остановился как вкопанный и обернулся. К нему, придерживая платье, спешила она.
– Шилякин, погодите. – Данила сделал несколько шагов навстречу.
– Данила, можно я буду называть Вас просто – Данила или Шилякин? – румянец не сходил с её личика. Она хлопала ресничками, всё, как и прежде застенчиво улыбаясь.
– Как пожелаете, графиня. В смысле, конечно, Ваша Светлость, зовите просто Данила или Шилякин, как Вам будет угодно.
