— А с кем дрался? — не унимается Лаптев, чем приковывает к моей персоне всеобщее внимание. Вот только этого мне сейчас не хватало?
— Не твоего ума дело, Лапоть! — огрызается Егор и, опершись локтями о край стола, расплывается в улыбке — немного кривой, безумно довольной. Он, как гиена, радуется, что сумел прибиться к самому сильному хищнику в округе. Когда-нибудь он поймёт, как ошибался!
— Да ладно! — с набитым ртом бубнит Димка.
— Крот, ну ты чё? Тут все свои! — вторит ему Тёма.
— Ну-ну… — хмыкаю себе под нос. Один «свой» уже, судя по всему, запустил череду слухов по школе, теперь хрен отмоешься!
— Вы чё, совсем шизанутые? Не понимаете, что о таком не трещат налево и направо? — пытается загладить свою вину передо мной Егор, нервно вертя в руках бумажный стаканчик. Понимает, гадёныш, что доверие моё потерял, а как его вернуть, не имеет понятия.
— Да потому, что не было никакой драки! — подаёт голос Леша Косолапов. Жаль, я сегодня промахнулся и не расквасил этому верзиле-гамадриле старой кединой его рябой нос. — Сами подумайте, дебилы, кто парня семнадцатилетнего до боёв допустит? Ну, олухи!
Косолапов начинает ржать, да так, что стол ходуном ходит. Я лишь покрепче стискиваю челюсти и молчу: плевать, пусть спорят без меня.
— Была драка! Я сам видел!
— Драку?
— Ага, сейчас! Кто бы его туда пустил?
— Да Лёха просто завидует! Ему, небось. отказали.
— Я чё, больной? Нафига мне всё это?
— Да не драку, идиоты! Синяк на спине Крота. Там, в раздевалке.
— И я — на плече. Ещё думал, что показалось.
— Данила, а покажи?
— Отстаньте вы от него!
— Так ты, Крот, получается, продул, поэтому отмалчиваешься? Вот слабак!
— Сам ты слабак! Там проигравшего сразу в морг отправляют, а Данька нам игру спас!
— Я так и не понял, а с кем наш Крот-то дрался?
Пацаны в своём споре входят в такой раж, что постепенно забывают, с чего всё началось: всуе полощут физрука, вспоминают какого-то Федю из параллельного класса, которому летом некие отморозки сломали ногу, хвалятся своими фингалами и немыслимыми победами… Слушать их становится не на шутку скучно, да и голова разрывается на части. Не удивлюсь, если отчим вчера наградил меня сотрясением мозга. А потому в разгар очередной словесной перепалки встаю и под шумок сваливаю: сначала — к свободной кассе, а потом — домой.
Zipper ly[03.09 19:49]: Здарова, мелкий! Картошки-фри хочешь?
Joker [03.09 19:50]: Спрашиваешь!
Joker [03.09 19:50]: И бутер мне возьми! С двойной котлетой!
ZipperFly[03.09 19:52]: Мать тебе уши оторвёт, если узнает!
Joker [03.09 19:53]: Сначала тебе!
ZipperFly[03.09 19:57]:Как дома?
Joker [03.09 19:58]: Тихо. У матери сериал идёт. Отец весь день у себя сидит. Вроде, трезвый. Сам как? Живой?
ZipperFly[03.09 19:49]: Ты всё время забываешь, Ванька, что я супермен.
— Мам, я дома! — Краем глаза заглядываю в гостиную и уже хочу подняться к себе: знаю, как стыдно матери бывает после срывов отчима и тяжело даже просто смотреть на меня. К слову, последнее у нас взаимно.
— Погоди, Дань! — Мама в спешке ищет пульт от телевизора и убавляет звук, а потом, неловко сжимая губы, постукивает ладонью по дивану рядом с собой. — Поговорим?
В этом огромном доме она напоминает мне Дюймовочку: такая же миниатюрная, тонкая, воздушная… Пока мы жили с отцом, она преподавала детям хореографию, а я, будучи ещё совсем ребёнком, не без гордости хвалился на каждом углу, что моя мать — балерина. Самая изящная, красивая и безмерно добрая.
