— Ух, ты! — сглатывает он от неожиданности, и мои ладони начинают потеть. Да и сама я на низком старте, чтобы наконец вернуться домой и стать собой прежней.
— Классно выглядишь, дочь! — подливает масла в огонь старик. Еще только слово о моей красоте, и я точно сбегу!
— Ну мы едем или нет? —Папа постукивает пальцами по рулю, кажется, в мгновение ока теряя интерес к моей персоне. — Лер, ну чего застыла? Ты же опаздываешь!
— Да, точно! — Суетливо запрыгиваю в салон, одним махом отрезая пути к отступлению. И все же пальцы, зажатые между острыми коленками, продолжают неистово дрожать.
— Па-ап… — тяну на выдохе, но собраться с мыслями так и не могу… Мне хочется поделиться страхами, но я не уверена, что он поймет.
— Чего, Лер? — отец между тем следует привычным маршрутом и напевает себе под нос популярную мелодию, сочащуюся из динамиков. Удивительно, каким разным может быть мир внутри одного и того же салона авто!
— Надумала составить нам с матерью компанию на выходные? — так и не дождавшись ответа, усмехается папа.
— Компанию? Куда? — Глова забита дурацким сарафаном, а потому папин вопрос звучит так, словно задан мне на китайском. Но он, разумеется, не понимает.
— Лер… — разочарованно цедит папа и с шумом выдыхает. — Я же говорил тебе, дочь: дед позвал за грибами в деревню.
— О! Ты об этом. Прости, вылетело из головы.
— А что залетело? — с грустинкой в голосе улыбается папа, но, заметив, что я ни капли ни разделяю его радости, тут же добавляет уже более серьезно: — Мы — семья, Лерка! Мы должны держаться друг друга, быть вместе. В этом наша сила. Понимаешь?
— Па, а нельзя быть вместе где-нибудь в городе? Обязательно в лес тащиться?
— А что плохого в лесу?
— Сырость, грязь, комары — этого достаточно?
Природа никогда не манила меня своими дремучими красотами и абсолютным отсутствием человеческих условий жизни. Меня бросает в дрожь, стоит вспомнить, как устроен быт в доме деда: вместо нормального душа — баня, вместо интернета — двор с курами и луковыми грядками. Ну уж нет!
— Ну какие комары в сентябре, Лер? Да и дождей не обещают. Поехали, а?
Папа тормозит на парковке возле школы и, обернувшись, выжидающе смотрит на меня через зеркало заднего вида. Уже хочу помотать головой и бежать на уроки, как он одними губами, почти беззвучно произносит:
— Мы — семья!
— Ладно, па, грибы так грибы! Доволен? — натянув на лицо маску вселенской грусти, отвечаю старику, лишь бы отстал.
— Ага! — кивает он и с масленой улыбкой на губах оборачивается. — Приехали, Лер! Чего сидим?
— Точно! — прихожу в себя и, пока папа не вспомнил о каком-нибудь ещё свободном уик-энде и не заставил тащиться с ним в поход, вылетаю на свежий воздух.
Не знаю, специально это отец, или так получилось, но я на время совершенно забываю о своём несуразном внешнем виде. Все познается в сравнении, и так уж повелось, что лесные сыроежки и подосиновики меня всегда пугали куда больше местных мухоморов с острыми, как иголки, языками. Впрочем, стоит мне перешагнуть порог школы, как две бледные поганки тут как тут вырастают перед самым носом.
— Пс-с! — плюется своим ядом Громова, выпучив на меня глаза. — Я смотрю, школьная форма добралась до самых отсталых слоев общества? — Уля презрительно морщится и тут же пихает локтем Машку. — Ты только взгляни! — шипит она с насмешкой. — Вот это отстой!
— А? Что? — растерянно откликается Голубева, до этого искавшая что-то в своей сумочке. — О! Лерка! Что, толстовку в химчистку сдала? — произносит громко, будто нарочно привлекая к моей персоне любопытные взгляды.
