- Если кто и вправе рассуждать об этом, то это как раз я! Ведь это меня обделили наследством, это моё имя упоминается в числе близких усопшей лишь один раз! К моему несчастью, тётя Эвон оказалась не так щедра, как можно было надеяться!
Рауль умолк и — то ли от негодования, то ли ещё от чего-то — вдруг весь вспотел. Ему с трудом удалось унять бушевавшую внутри него злобу. С того мгновения, как он впервые увидел Беренис де Шеверни в окружении приехавших на похороны родственников, и до сих пор его не покидало желание растерзать её до смерти.
Местный викарий рассказал Раулю о том, что мадам Эвон де Вержи неоднократно, при свидетелях, выражала намерение завещать Ланже своей воспитаннице. Как ни уговаривали её родственники изменить последнюю волю, старушка осталась верна своему намерению. А чтобы от неё отстали раз и навсегда, пригрозила, что особенно рьяных и жадных лишит участия в имущественном разделе.
И вот эта девчонка, непонятно откуда взявшаяся сирота, посмела встать между Раулем и вожделенным наследством! Она была рядом с умирающей до последнего её вздоха — и её, а не его имя стоит первым в завещании...
Все, все так и норовят обмануть меня, – с горечью и злобным отчаянием думал Рауль о своих страданиях, о несправедливости судьбы, о неблагодарности людей. – Что я им сделал? Во что же верить?.. чего ждать? Кровная родственница — и та! – предала меня, лишила спасительной доли наследства... Ещё и Жозиан грозилась бросить меня, если я не сумею поправить свои денежные дела! И ведь бросит, если я стану нищим! Что за проклятие, что за позорное пятно на моём имени: я — потомок славного рода де Вержи — вечный должник герцога д’Амбуаза!..
- Наверное, вы, мессир, сами во всём виноваты, – неожиданно с упрёком произнесла Беренис, как бы отвечая мыслям графа. – Люди, равнодушные к несчастьям близких, редко встречают понимание тех, кого сами обходили вниманием.
Услышав эти слова, Рауль метнул в девушку испепеляющий ненавистью взгляд — и тут же притушил его; хотел оскорбить её — и промолчал. Беренис стала его врагом, но он не торопился объявлять ей войну. Она была юна, неопытна и чересчур чувствительна; наивность — слабое место таких натур и удачная мишень.
- Конечно, легко осуждать других, став владелицей одного из богатейших в долине Луары поместий! – воскликнул граф, не сдержавшись от того, чтобы не попрекнуть Беренис незаслуженно унаследованным ею состоянием.
На мгновение нежное белокожее лицо девушки залил густой румянец; в широко раскрытых, детски ясных и невинных глазах блеснули слёзы. Не отводя взора от злого лица собеседника, Беренис отпрянула от него, как голубка от ворона.
- Неужели вы думаете, – проговорила она дрогнувшим голосом, – что я присвоила чужую собственность, уговорив тётю Эвон переписать её на моё имя? Что я кого-то ограбила, став её наследницей?
Рауль удовлетворённо ухмыльнулся про себя: его едкое замечание достигло цели и подтвердило его догадки — Беренис де Шеверни ощутила свою вину и теперь пыталась оправдаться перед ним.
- Тётя Эвон всегда была добра ко мне, – продолжала девушка печальным голосом, – и, завещая мне замок Ланже с прилегающими к нему земельными владениями, она позаботилась о моём будущем. Замок и земля — всё, что у меня есть, моё приданое... Она была справедлива и никого не обидела: остальное её имущество, движимое и недвижимое, разделят между собой члены рода де Вержи. Там есть и ваша доля, мессир...
