– Докажи, – вдруг сказал Артём.
– Что?
– Докажи, что не расскажешь. Дай слово.
Максим посмотрел на него с недоумением:
– Я уже сказал. Я никому не скажу.
– Этого мало, – Артём покачал головой. – Я хочу быть уверен. Поклянись на крови.
– Что за бред? – Максим нервно усмехнулся. – Мы что, в детском саду?
– Либо клянёшься, либо мы тебе помогаем, – Артём сделал знак своим друзьям, и они придвинулись ближе.
Максим почувствовал, как сердце начинает биться быстрее. Он был загнан в угол, буквально и фигурально.
– Хорошо, – наконец сказал он. – Я клянусь, что никому не расскажу о том, что вы пытались украсть ответы на контрольную.
– На крови, – напомнил Артём, доставая из кармана складной нож. – Один маленький порез на пальце, и мы в расчёте.
Максим посмотрел на нож, потом на улыбающиеся лица парней. Это было безумие, но у него не было выбора.
– Давай, – он протянул руку.
Артём раскрыл нож и провёл лезвием по подушечке указательного пальца Максима. Выступила капля крови.
– Теперь повторяй: «Клянусь на своей крови, что никогда никому не расскажу о том, что видел сегодня, иначе…»
– Иначе что? – спросил Максим, глядя на каплю крови, медленно стекающую по пальцу.
– Иначе пусть меня постигнет участь хуже смерти, – закончил Артём с мрачной торжественностью.
Это было настолько глупо и по-детски, что в другой ситуации Максим бы рассмеялся. Но сейчас ему было не до смеха.
– Клянусь на своей крови, что никогда никому не расскажу о том, что видел сегодня, иначе пусть меня постигнет участь хуже смерти, – произнёс Максим, чувствуя себя участником какого-то нелепого ритуала.
Артём удовлетворённо кивнул и убрал нож:
– Вот и договорились. Теперь мы связаны кровью.
– Можно мне идти? – Максим обтёр палец о джинсы.
– Конечно, – Артём неожиданно дружелюбно хлопнул его по плечу. – Ты сегодня проявил себя молодцом. Может, ты не такой уж и ботаник.
Максим ничего не ответил, просто развернулся и пошёл прочь. Внутри было пусто и гадко. Он не просто позволил им уйти безнаказанными – он стал их соучастником.
Но хуже всего было другое. Глубоко внутри он понимал: он не выдал их не из благородства или страха, а из злорадства. Часть его хотела, чтобы их план удался, чтобы они украли ответы, чтобы их в итоге поймали и исключили из колледжа. Эта тёмная часть надеялась на их крах, наслаждалась перспективой мести.
«Кто я такой?» – думал Максим, идя по пустому коридору. Не лучше ли них, тех, кто издевался над ним? Или даже хуже – трус, не способный ни на правду, ни на открытую конфронтацию?
Он не заметил, как дошёл до туалета в дальнем крыле здания – безлюдного места, куда обычно не заходили студенты из-за вечно подтекающих кранов и специфического запаха сырости. Здесь он иногда прятался, когда нужно было побыть одному.
Максим вошёл внутрь и подошёл к треснувшему зеркалу над раковиной. Из отражения на него смотрел бледный, измученный парень с потухшими глазами.
«Тебе никогда не стать одним из них», – сказал он своему отражению. И не был уверен, хорошо это или плохо.
Звук открывающейся двери заставил его вздрогнуть. В зеркале отразилось лицо Артёма. За его спиной маячили Игорь и Дима.
– Я так и думал, что найду тебя здесь, – сказал Артём, подходя ближе. – Ты ведь здесь прячешься, да? Твоё тайное убежище?
Максим медленно повернулся, чувствуя, как учащается пульс:
– Чего тебе ещё?
– Знаешь, – Артём оперся о раковину рядом, будто они были старыми друзьями, ведущими непринуждённую беседу, – мы тут подумали с ребятами… Твоя клятва – это, конечно, хорошо. Но недостаточно.
