Бабушка выпрямилась, уперев руки в поясницу, и посмотрела на внука. Солнце светило ей в спину, и её фигура в белом платке казалась окружённой лёгким золотистым сиянием.
– Экий ты вопрос задал, внучек. Важный. Думаешь, имя – это просто слово, которым тебя кличут? Ошибаешься. Имя – это как ключик от неба. Твой личный ключик.
Она подошла и села рядом с ним прямо на тёплую землю.
– Когда мама тобой ходила, ей тяжело было. Болела много, и врачи всё головами качали, тревожились. А я что? Я молилась. Каждый день подходила к иконам и просила, плакала даже. А больше всех просила твоего святого, преподобного Сергия Радонежского. Говорила ему: «Отче Сергие, помоги! Укрепи дочку мою, сохрани младенчика! А родится мальчик – твоим именем назовём, пусть под твоим покровом всю жизнь ходит». Я ему как бы пообещала. И вот ты родился. Слава Богу, крепенький, здоровенький. Разве мог я своё обещание не сдержать? Так что имя твоё, Серёженька, не мы тебе выбрали, а твой святой тебе его с небес подарил. Я его для тебя вымолила.
Серёжа перестал строить дорогу и посмотрел на бабушку во все глаза. Вымолила… Это слово звучало как что-то волшебное.
– А потом, – продолжала бабушка, и её глаза смотрели куда-то вдаль, вспоминая, – был день, когда мы тебя к Богу принесли. Тебе и сорока дней не было. Мы понесли тебя в нашу старую церквушку, в честь Успения Богородицы, что на пригорке стоит. День был зимний, морозный, снег под ногами скрипел, как сахар. А в церкви тепло, натоплено. Пахнет ладаном, воском и чем-то ещё, древностью такой, намоленностью.
Она взяла Серёжину руку в свою, сухую и тёплую.
– Ты был завёрнут в толстое одеяло, только носик торчал. А в церкви тебя развернули, и ты, конечно, испугался. Вокруг всё большое, незнакомое, потолок высокий, лики на стенах строгие, и батюшка, отец Василий, в блестящей ризе, с бородой. Ты и заплакал, конечно.
Бабушка улыбнулась своим воспоминаниям.
– А батюшка взял тебя на руки и говорит так ласково: «Ну-ну, воин Христов, чего испугался? Мы сейчас тебя не обижать, а защищать будем». И началось Таинство. Твои крёстные, дядя Вася и тётя Вера, стояли рядом и за тебя отвечали. Батюшка их спрашивал: «Отрекаешься ли сатаны, и всех дел его, и всех ангел его, и всего служения его, и всея гордыни его?». А они за тебя громко отвечали: «Отрекаюся!». Трижды отвечали. Это они обещали за тебя, что ты будешь на стороне Бога, на стороне света, а не на стороне зла и тьмы.
– А потом батюшка помазал тебя маслицем – лобик, грудь, ручки и ножки. Это называется елеопомазание. Он как бы готовил тебя к доброму бою с тем самым змеем, про которого я тебе говорила. Чтобы ты был сильным и ловким в добрых делах.
Серёжа слушал, затаив дыхание. Он словно видел всё это своими глазами: маленькую церковь, блестящую ризу, доброе лицо батюшки.
– А потом было самое главное, – голос бабушки стал тише и торжественнее. – Купель. Большая такая чаша с водой. Вода была тёплая, освящённая. Батюшка взял тебя, прочитал молитву и трижды окунул в воду с головой. «Крещается раб Божий Сергий во имя Отца, аминь. И Сына, аминь. И Святаго Духа, аминь». Ты, конечно, закричал от неожиданности! Но как только он тебя вынул из воды, ты сразу затих, будто понял, что произошло что-то очень важное. В этой воде, Серёженька, ты как бы умер для старой жизни, греховной, и родился для новой, вечной. Вода смыла с тебя всё плохое, с чем человек рождается, и душа твоя стала чистой-чистой, как белый снег.
