– Да у тебя ведь, старый, и детей сроду не было!
Бойкая молодуха «кудланула бокра» хорошо разработанной грудью.
– Всю жизнь бобылём прожил! А у меня – двое! Ясельного возраста! А когда закончится строительство – как раз будут детсадовского! Так что ты не расписывайся за грамотных!
Молодуху решительно поддержали ещё несколько мамаш. Раскол в некогда дружные «ряды оппозиции» был внесён. Представителю оставалось лишь в очередной раз «склонить голову» перед талантом Застройщика, являвшегося автором сценария этого действа. Ну, а попутно – и похвалить исполнительское мастерство Главного Архитектора.
– Какие будут вопросы, товарищи?
«На последнем дыхании» Главный Архитектор излучал доброжелательность и щедросердие. Можно сказать, дочерпывал последние остатки.
– Один.
Задавая свой «один» вопрос, Правдоискатель Иванов был по-прежнему хмур и насторожен. Чувствовалось, что его не убедили разъяснения «товарища Главного Архитектора». Хотя афронт мамаш отчасти поколебал и его решимость.
– Хотелось бы взглянуть на план застройки. А также любопытно узнать, почему товарищ из городской администрации не в курсе этих планов?
Представитель из последних сил постарался не побледнеть: этот Правдоискатель, к несчастью, оказался не дураком. И тут, вопреки принципам, Главный Архитектор прикрыл грудью коллегу. В любой другой обстановке он отдал бы «городского» «на съедение», не задумываясь. Но сейчас от комплектности Представителя напрямую зависела и его собственная комплектность.
– Ну, Вы же знаете, товарищ, как это у нас делается. Как говорится: Ванька дома – Маньки нет!
Поскольку «ласковое слово и кошке приятно», народ обмяк – и потерял бдительность. Чем не преминул воспользоваться Архитектор, тут же добавивший энтузиазма:
– Налицо то, что у нас называется «ведомственной несогласованностью»: мы свою работу сделали, а в администрации затянули с оформлением решения. Я подчёркиваю, товарищи: только с оформлением! Принципиальное решение о строительстве есть! Оно принято «на самом верху»! Но до исполнителей ещё не дошло. Поэтому товарищ и не в курсе. А дезинформаторы, как водится, «бросили человека под танк».
В толпе хохотнули на тему «хороший, всё-таки, мужик, этот Архитектор! Свойский! По-людски – к людя́м! Попросту – без всяких, там, этих…».
– Что же касается Вашего вопроса о плане…
Архитектор приблизился к Правдоискателю и бережно взял его под локоток.
– … то я готов предоставить его Вам для ознакомления лично. Вот Вам моя карточка.
И он протянул растерявшемуся старику «визитку».
– Обращайтесь в любое время. Мой кабинет всегда доступен для народа. Я ведь и сам, как говорится – не «голубых кровей»…
Зодчий до крови закусил губу: ведь приходилось уже не просто наступать собственной песне на горло, а топтаться на нём сапогами!
– … И отец мой, и дед мой были простыми трудящимися людьми. И сам я работал рядовым каменщиком – правда, только в студенческом стройотряде, но работал! И не один год!
И это пришлось по душе «пиплу». Ну, как же: такой ответственный дядька – и не заносится своим высоким положением! Не чиновник, а наглядное воплощение лозунга «Вышли мы все из народа…»
– Ну, что, товарищи: какое будет мнение?
Правдоискатель Иванов растерянно оглянулся на народ. Но мнения не было – по причине отсутствия народа. В наличии имелись лишь отдельные его представители, не успевшие ещё рассредоточиться. Даже не высказанное, мнение было ясно.
